Один день в Норе

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]Один день в «Норе»
Категории:
Экзекуция
Романтика
Подростки
Эротическая сказка
Инцест
Лесбиянки

У волшебников, как у людей, много тайных скелетов в шкафу. Иногда за один день можно испытать небывалые ощущения, лучше узнать тех, кто живёт рядом с тобой, познать себя самого… Но это – не разврат, это – красивая эротика…

I. Червонное золото утра

…Привычный вставать на занятия в «Хогвартсе», Гарри проснулся рано, хотя в этом не было никакой необходимости: занималось тёплое летнее утро, за окнами в саду щебетали птицы, а сам он находился в гостеприимной «норе», проводя каникулы у своего друга Рона Уизли.

Подумав о Роне, Гарри оглянулся в тот угол, где стояла кровать друга: рыжие вихры едва виднелись из-под накинутого на голову ярко-оранжевого одеяла, которое поднималось и опускалось в такт равномерному посапыванию, изредка сопровождающемуся низким храпом. Осторожно, чтобы не разбудить товарища, Гарри спустил босые ступни на пол. Вытертые от времени доски оказались на удивление тёплыми, и парень решил не обувать тапочки, а пройтись босиком. Прокравшись через комнату на цыпочках, Гарри начал спускаться по лестнице на первый этаж. Конечно, здорово было бы переместиться вниз мгновенно, но трансгрессии он и его друзья будут учиться только через два года, на шестом курсе, а пользоваться ей на каникулах смогут и вовсе лишь после совершеннолетия. К тому же, прогулка в одной пижаме по спящему предутренним сном большому дому доставляла своё удовольствие и почему-то щекотала нервы лёгким ощущением чего-то запретного.

Ступени поскрипывали под ногами, слышно было, как тёплый летний ветер вздыхает на чердаке и в коридорах. Гарри спустился в кухню и на секунду зажмурился от золотисто-рыжего горячего потока солнечных лучей, вливающихся в большое окно. Сделав несколько шагов почти на ощупь, подросток вдруг замер: ослеплённый солнечным светом, он вначале не заметил, что находится в комнате не один. В глубоком кресле, склонив голову на плечо, спала миссис Уизли. Видимо, она хлопотала до поздней ночи и уснула прямо над вязанием: возле кресла на полу лежали начатый ало-золотой свитер, разноцветные клубки и выпавшие из рук спицы. Яркие рыжие волосы разметались по плечам, искрясь и переливаясь червонным золотом летнего солнца, одна прядка упала на лицо, и трепетала от лёгкого дыхания, щекоча полные сочные губы естественного цвета спелой клубники. Гладкая светлая кожа была словно припудрена на щеках и в глубоком разрезе лифа одуванчиковой пыльцой веснушек, и лишь в уголках глаз виднелись чуть заметные морщинки. У Гарри перехватило дыхание от этой неожиданной красоты, щемящей нежности и… чего-то ещё, горячо облившего его тело изнутри, как водопад утреннего света. Боже, как она похожа на Джинни! Парень приблизился и, наклонившись, бережно убрал непослушную прядку с умиротворённого лица спящей. Сладкий цветочный аромат, источаемый, казалось, самой кожей, ещё больше усилил сходство Молли с дочерью. А прикосновение к шелковистым пламенным волосам вдруг породило на самом краю сознания совсем другую картину: его мама, совсем молодая, прекрасная и такая же огненно-рыжая спит в кресле над его, Гарри, кроваткой… У мальчика закружилась голова, и он, потеряв равновесие, ткнулся лицом в вырез шёлкового розового халатика. Его губы коснулись тесной ложбинки меж двух упругих, высоко поднятых пышных грудей. Гарри замер, боясь пошевелиться: вдруг миссис Уизли проснётся и застанет его в таком положении?! Конечно, можно было бы объяснить это случайностью, но как тогда скрыть налившийся соком и в несколько раз увеличившийся в объёме пенис Гарри, стремившийся высвободиться из-под ставших вдруг тесными пижамных штанов?.. Щёки подростка запылали сплошным румянцем, когда он осознал всю неловкость ситуации: «Одумайся, это же мама Рона и Джинни, она же тебе как мать!» — мысли бились в голове, как запертый на чердаке упырь. Горло засаднило, а губы мгновенно пересохли, Гарри попытался осторожно облизать их самым кончиком языка, но ненароком дотронулся до нежной, бархатистой, напоенной ароматным теплом кожи. Ощущение было просто волшебным, а вкус походил на воздушную сладость тающего на языке сахарного пера.

Все мысли, запреты и предостережения мгновенно куда-то улетучились. Не в силах удержаться, Поттер провёл языком влажную дорожку вглубь сладкой ложбинки. Дыхание Молли осталось таким же лёгким и ровным, а лицо – безмятежным. Окрылённый первой удачей, Гарри осторожно начал раздвигать полы халатика пошире. Шёлк мягко заскользил по светлой, не тронутой загаром, коже. Вскоре один, а затем второй молочный холмик обнажились, открывая рдеющие на своих вершинках крупные вишенки. Паренёк случайно зацепил рукой одну из них и, ощутив, как она мгновенно отреагировала на его прикосновение, еле сдержал стон возбуждения. Он лизнул эту ягодку, затем обхватил её губами и принялся мягко посасывать, мысленно отмечая, как она становится ещё более крупной, твёрдой и упругой. Руки Гарри в это время нежно ласкали обнажённые пухлые грудки. Пальцами правой руки Поттер сжимал второй сосок, слегка поворачивая его то в одну, то в другую сторону вокруг оси, а временами требовательно оттягивая вперёд. Щёки мисси Уизли порозовели, а дыхание стало прерывистым. Ласки же Гарри становились всё неистовее: возбуждённым ягодкам доставалось уже не только глубокие поцелуи, но и покусывания, а прижатый штанами к животу подростка распалённый член, чья багровая головка выпирала из-под поясной резинки, со страстью тёрся о курчавый наливной лобок. Не в силах больше сдерживаться, парень коленом раздвинул пухлые бёдра женщины, торопливо стянул пижаму и, оттянув в стороны пальцами малиновые от прихлынувшей крови большие губки, вонзился до самого основания в жаркое влажное лоно. Веки Молли затрепетали и распахнулись, из губ вырвался изумлённый возглас, но Гарри тут же накрыл ротик мисси Уизли своим, а ищущий гибкий язык паренька глубоко нырнул в него, словно хоботок бабочки – в чашу цветка, наполненную сладким нектаром. Мускулистые бёдра Поттера поступательно задвигались, вонзая в гостеприимную, но тесную от возбуждения «киску» разбухший, полный юного задора пенис. На удивление, мама Рона быстро оправилась от шока и с жаром ответила на поцелуй Гарри. Опытный язычок зрелой женщины огненным шёлком обвился вокруг его языка, а её зубы игриво прикусили его нижнюю губу. Очередная серия мощных толчков заставила Молли застонать Гарри прямо в рот. Ощутив спазмы наслаждения, сжавшие его член, подросток тоже готов был взорваться, но немыслимым усилием воли смог удержать фонтан спермы, готовый выплеснуться в объятия млеющего влагалища. Он был счастлив: мать его лучшего друга хотела его, и он намеревался доставить и ей, и себе максимум удовольствия.

Миссис Уизли поняла своего юного любовника без слов. Она поднялась с кресла и, повернувшись, наклонилась. Взору Поттера предстали бархатистые, осыпанные янтарными искорками, округлые ягодицы. Парень опустился на колени и жадно припал в поцелуе к солоноватой расщелинке.

— Ахх! – вырвалось у Молли. Поняв, что он на верном пути, Гарри углубил поцелуй, а затем прошёлся язычком по всем складочкам и впадинкам, уделив особое внимание твёрдой маленькой «жемчужинке».

— О, нет! – медленный тягучий стон миссис Уизли только придал подростку дерзости, и он снова вонзил свой язык в её недра. Неожиданно оттуда выплеснулся в большом количестве сильно пахнущий женский сок. Гарри почувствовал новые сокращения оргазма и усмехнулся, услышав крики страсти. Он облизнулся и встал. Потёршись всей длиной своей «волшебной палочки» о продолжающую истекать влагой «киску», Поттер взвесил в ладонях огромные груди Молли, словно налитые молоком и мёдом, и уже намеревался войти в маленькое отверстие повыше, как вдруг…

— Гарри?.. мама!!! Что вы здесь делаете?!. – позабыв обо всём на свете, парочка не заметила вошедшего на кухню Рона. Гари резко обернулся. Испуганные слова извинений уже готовы были слететь с его губ… Но тут он увидел, что его друг не может отвести заворожённого взгляда от роскошного тело Молли, чью наготу заливали лучи золотого восхода. Как сомнамбула,… Рональд сделал несколько шагов по направлению к креслу и сжал руками прелестно выставленную попку матери.

— Ронни! Иди ко мне! И ты, Гарри, тоже! – нежно промурлыкала потерявшая от возбуждения голову миссис Уизли. Рон неуверенно оглянулся на Гарри, тот ободряюще ему улыбнулся и кивнул. И Уизли решился. Скинув свои короткие пижамные штаны, рыжий долговязый юноша ловко поднырнул между животом Молли и сиденьем кресла. Он оказался со своей матерью лицом к лицу и, страстно обхватив её руками, с размаху надел на стоящий дыбом длинный член, украшенный густой красномедной гривой. Миссис Уизли ответила ему нежным долгим поцелуем. Гарри тоже не заставил себя ждать: его пенис так и рвался в бой, поэтому он пристроил его к упругой пещерке ануса и подался вперёд. Молли была так возбуждена, что он вошёл без усилий. Видимо, она практиковала со своим мужем анальный секс, но подросток был даже рад этому: он не хотел причинить этой прекрасной женщине боль. Все трое задвигались в бешеном темпе, ягодицы Молли раскачивались вверх-вниз и взад-вперёд, доставляя обоим друзьям неизъяснимое наслаждение. Оба отверстия миссис Уизли сексуально растягивались, уступая напору двух больших членов. Её груди величаво покачивались, лаская торс Рона, волосы упали на алые от возбуждения щёки. Поттер чувствовал, что уже не может выдержать эту сладкую пытку, и, наконец, излил своё густое белое семя внутрь желанного тела. В это же мгновение, хрипло застонав, кончил и Рональд, тоже не успев вынуть своего «дружка» из заветной чаши. На какое-то мгновение они замерли, с благодарностью покрывая спину и лицо Молли лёгкими поцелуями.

Тяжело дыша и счастливо улыбаясь, участники этого дивного маленького приключения принялись одеваться, собирая разбросанную по полу одежду.

II. Лёд и пламень полудня

После вкусного завтрака всё семейство Уизли, а с ними – и Гарри, занялось своими делами. Миссис Уизли, пребывающая в отличном расположении духа, осталась хлопотать на кухне, мистер Уизли прислал из Министерства сову, чтобы ждали его к ужину (видимо, вместе с Перси), Гарри с Роном отправились в сад отрабатывать приёмы квиддича, близнецы, как всегда, куда-то таинственно исчезли, а Джинни решила спуститься в подвал за соленьями.

В свои тринадцать лет она превратилась в ладную длинноногую девушку-подростка. Волосы её, как и у матери, завивались такими же дерзкими рыжими колечками, а вот кожа, в отличие от бело-розовой Молли, загорала летом до шоколадной смуглости, на фоне которой россыпи веснушек казались драгоценными вкраплениями в авантюриновом браслете. Стрелочки-брови и пушистые ресницы цвета красного дерева обрамляли чуть лукавые ореховые глаза, под мило вздёрнутым носиком смеялись тёмно-розовые губки, обнажая ровные белоснежные зубы. Простенькое ситцевое платьице облегало уже оформившиеся небольшие грудки с дразнящее приподнятыми кверху сосочками и талию, круто переходящую в бёдра на манер песочных часов. Беззаботно подпрыгивая на каждом шагу, Джинни быстро пересекла заросший дикой травой и цветами сад и спустилась по деревянным ступеням в подвал. Там царил таинственный прохладный полумрак. Пробираясь между полками с пирамидами банок, Джинни поёжилась. Её ягодки непроизвольно напряглись. Вдруг девушка услышала за спиной какой-то шорох. «Крыса… или гном», — подумала Джинни. Она была не из робкого десятка, но всё же почему-то ей стало немного не по себе, и гриффиндорка подняла волшебную палочку с намерением засветить «Люмос» (в крайних случаях детям в доме волшебников разрешалось пользоваться магией). Но палочка неожиданно вылетела из её пальцев.

— Экспеллиармус, детка! – донёсся справа довольный юношеский голос.

— А вот теперь – Люмос, — реплика слева было произнесена точно таким же голосом, только с чуть заметной хрипотцой. Джинни облегчённо вздохнула: снова дурацкие шуточки близнецов! Из тени справа и слева выступили две плотные коренастые фигуры с непослушными рыжими вихрами на головах.

— Ай-яй-яй! – сказал Фред притворно мягким голосом. – Малышка Джинни испугалась темноты!

— И она пыталась размахивать своей волшебной палочкой, словно за ней крался сам Волан-де-Морт! – насмешливо подхватил за ним Джордж. Братья рассмеялись. Их одинаковый смех гулко отдавался под тёмными сводами подвала, и по спине Джинни от него снова побежали мурашки.

— Да ну вас! – отмахнулась она от братьев и собиралась пройти мимо, но Фред ловко схватил её за оба запястья:

— Нет-нет, милая, не так быстро! Ты пыталась баловаться магией, и раз рядом нет представителя из министерства, то кто же, как не мы, твоя семья, должны наставить тебя на путь истинный! – в голосе Фреда было что-то такое, что испугало девушку по-настоящему.

— Пусти! – закричала она, попытавшись пнуть близнеца по голени, но оказалось, что её ноги уже связаны «Инкарцеро», наколдованным Джорджем.

— Узнаю боевой дух Уизли! – расхохотался Джордж. – Но ты прав, братец, наша младшая сестрёнка совершенно невоспитанна, поэтому наша прямая обязанность – наказать её как следует! Силенцио!

Теперь, сколько бы Джинни не кричала, из её рта не вырывалось ни звука. Она продолжила яростную молчаливую борьбу с Фредом, но силы были явно не равны, и братья, оттащив свою жертву в дальний угол подвала, привязали её руки к цепи с крюком для окороков, свисавшей с потолка, а ноги развели и прикрепили верёвками к основанию противоположных стеллажей. Фред манерно-дурашливо поклонился брату и сделал рукой приглашающий жест. Джордж не спеша приблизился к девушке. Его крепкие руки обхватили девичьи бёдра и заскользили вверх, лаская её тело сквозь лёгкий материал. Горячие ладони добрались до упругих возвышенностей молочных желез и принялись натирать через ткань чувствительные соски, твердеющие от такой ласки всё больше и больше.

— Джинни, сестрёнка, ты просто супер! – выдохнул Джордж, проводя в это время языком и губами по шее девушки. Чуть отстранившись, он вгляделся в её лицо.

— Дурак! – беззвучно прошептали губы Джинни. По лицу её катились слёзы бессилия и унижения. Она всё ещё не верила, что это происходит именно с ней, в глубине души надеясь, что её старшие братья просто шутят и не будут заходить дальше. Но пальцы Джорджа спустились вниз и принялись мять округлые ягодицы сестры. Одновременно он прижался к её лобку пахом, и гриффиндорка ощутила что-то большое, выпирающее из-под джинсов и обжигающе-горячее от желания, трущееся об её белые трусики. Вдруг юноша резко остановился и сорвал с Джинни ситцевое платье и нижнее бельё, бросив обрывки ткани на пол. От холодного воздуха и ощущения собственной наготы девушка почувствовала странную смесь возбуждения и стыда. Даже альвеолы вокруг её сосочков напряглись и собрались в красновато-коричневые ребристые конусы, а из покрытой золотисто-рыжим пушком невинной «киски» потекли капельки влагалищного секрета, стекая вниз по возбуждённым припухшим складочкам.

— А тебе, похоже, это нравится! – констатировал Джордж. – Эй, Фред, займись ей, пока я разденусь!

Фред, оказывается, уже избавился от одежды и стоял рядом во всей своей великолепной наготе. Он нагнулся и принялся покрывать поцелуями внутреннюю сторону бёдер Джинни. Эти поцелуи были нежными и настойчивыми, кожа под ними словно плавилась от удовольствия, и, будто почувствовав это, Фред начал не только целовать, но и покусывать все чувствительные местечки, поднимаясь по изгибам девичьей фигуры. Будь у Джинни сейчас голос, она не смогла бы сдержать страстные стоны, так и рвущиеся из самой глубины её естества. С хриплым вздохом, близнец оторвался от сладкого «десерта».

— Ты прав, Джордж! Ну, разве она не прелесть? – подмигнул он брату. – Кстати, сестрёнка, где ты умудрилась так загореть? На твоём теле нет следов от нижнего белья; значит, ты, тайком от нас, вылёживалась на солнышке за домом, нагишом! А вдруг бы какой-нибудь магл тебя увидел?! Что бы он подумал о нашем достойном семействе?! Да, мы вовремя занялись твоим воспитанием, маленькая развратница!

Щёки младшей Уизли пунцово …запылали. Она действительно загорала так, как описывал Фред, но думала, что об этой её тайне никогда никто не узнает.

Она в полдень часами могла лежать в душистых зарослях цветов и трав, закрыв глаза, и наслаждаться ощущением горячих солнечных лучей, блуждающих вперемешку с тенистой прохладой по гладкой обнажённой коже. Иногда Джиневра лениво протягивала руку, срывала с ближайшего развесистого куста малины или крыжовника спелые сочные ягоды и лакомилась ими, прокусывая крепкими белыми зубами упругую кожицу и слизывая с пересохших губ освежающий сок…

Мысли девушки вернулись к реальности. Фред и Джордж стояли рядом, мускулистые, крепко сбитые, с мощными бицепсами, густо поросшими рыжим волосом. Такая же густая огненная шевелюра украшала их огромные «орудия». У Джинни просто дух захватило. Слёз уже не было и следа. Её тело просто изнывало от предвкушения новых острых ощущений. К Гарри она никогда не чувствовала такой страсти, какая захлёстывала её сейчас к близнецам. Девушка чувственно улыбнулась и закрыла глаза, полностью отдаваясь во власть этого необычного желания.

…Снова зной и прохлада, чередуясь, обволакивали её тело. Вначале Фред и Джордж вместе как следует насладились её небольшими возбуждёнными грудками. Потом Фред зашёл сзади и стал водить своим набухшим членом по увлажнившейся «расщелинке» сестры, а Джордж спереди массировал головкой своего «жеребца» чуть вытянутый твёрдый клитор. Джинни извивалась, натянутая, как струна, между своими двумя сладострастными любовниками.

— Как же они будут вдвоём любить меня? – промелькнула в голове обжигающе-ледяная мысль. Но тут же она получила ответ: её невинное лоно болезненно расширилось, впуская в себя навершие «посоха» Фреда. Однако глубоко проникать он пока не стал, будто чего-то ожидая. Как только юное влагалище девушки привыкло к ощущению головки пениса брата внутри, как её пронзила новая боль, гораздо острее прежней: Джордж пристраивал свой пенис туда же, буквально раздирая узенькую промежность. Как ни удивительно, но всё усиливающееся страдание доставляло Джинневре сказочное удовольствие. Она так возбудилась, что готова была умолять близнецов о продолжении. И они не заставили сестрёнку ждать: оба их гигантских члена начали проталкиваться глубже, до предела натягивая девственную плеву.

— На счёт «три»! – выдохнул Джордж. Джинни досчитала про себя до трёх и ощутила, как внутри у неё взорвался ослепительный фейерверк боли. Она не только лишилась девственности: её малые губки, надевшись до конца на основания «каменных» членов, лопнули, не выдержав натяжения, а влагалище, казалось, сейчас просто разорвётся до самой матки. Братья же словно обезумели от вожделения и нещадно насаживали хрупкое беззащитное тело на свои «волшебные палочки», с каждым разом всё глубже и глубже. Они тяжело дышали, а по их телам скатывались капельки пота. Волны сладких спазмов внизу живота девушки давно превратились в бушующее цунами постоянного оргазма. Джинни чувствовала себя так, будто её то окунают в магму кипящего Солнца, то вмораживают в ледяную глыбу. Она ощутила, как в её недра одновременно ударили две мощные струи, а братья, застонав, страстно прижались к ней. Воцарилась тишина, прерываемая мерным звоном ало-белых капель, падающих на каменный пол из разорванной «щёлочки» Джинни.

— Просто, солнышко, мы не смогли удержаться! – виновато произнёс Фред, поглаживая сестру по бёдрам и ягодицам.

— У нас ни с кем ещё такого не было, — с сумасшедшей улыбкой отозвался Джордж, в глазах которого плясали огненные бесенята, и потянулся, чтобы отвязать её руки.

***

Но тут в сумраке подвала раздались сухие хлопки. Из темноты, аплодируя, вышел Перси Уизли в строгой министерской мантии.

— Браво! – обратился он к онемевшей от неожиданности троице. – Вот чем, оказывается, занимается моя семья! – Персиваль саркастически усмехнулся.

— перси, это мы… Джинни не хотела… Мы… мы взяли её силой! – Джордж, набравшись мужества, посмотрел старшему брату в глаза.

— То есть, ты хочешь мне сказать, что здесь произошло правонарушение, а точнее, что вы оба совершили преступление по отношению к нашей малышке Джинни, — сухо оборвал его Перси. – И, как вы остроумно отметили в процессе его совершения, рядом не было «ни одного министерского служащего».

— Если ты собираешься нас арестовать… — ершисто вскинулся Фред.

— Арестовать? – похоже, Перси эта перспектива насмешила и удивила. – Нет-нет-нет! Я лишь хотел отметить, что вы избрали слишком мягкое наказание для нашей похотливой маленькой сестрёнки.

— Ох, ничего себе! – вырвалось у обоих близнецов, похоже, разом растерявших весь свой гонор и чувство юмора. Они поражённо смотрели на старшего брата, словно увидели его в первый раз. Он же удостоил их лишь пренебрежительного взмаха головы в сторону выхода из подвала:

— Вон. И я закрою глаза на ваши «шалости». Иначе…

Фред с Джорджем нерешительно переглянулись, но принялись натягивать джинсы. На Джинни они смотреть избегали.

— Живее! – голос Перси, как щелчок хлыста, заставил братьев схватить остальную одежду в охапку и, опустив головы, быстро исчезнуть за стеллажами.

Персиваль приблизился к Джинневре. Один взмах волшебной палочки – и следов спермы и крови как не бывало; второй – тёплая покалывающая волна прокатилась внизу живота девушки, и та с удивлением ощутила, что всё, разорванное в бурной любовной схватке с близнецами, цело; третий – руки и ноги «пленницы» выскользнули из пут, и Перси подхватил её ослабевшее тело. Джинни мысленно восхитилась уровнем невербального колдовства, которого достиг её брат. Недаром он был лучшим учеником и старостой школы! Наконец, следующий взмах палочки вернул ей способность говорить.

— Пе-Перси! – благодарно прошептала девушка, обнимая своего сухопарого, но неожиданно сильного защитника за шею. И вдруг осеклась, наткнувшись на его спокойную ироническую ухмылку.

— Только не обольщайся и не строй иллюзий насчёт рыцаря на белом драконе, — слова Перси мерно отдавались под сводами потолка. – Ты что, не слышала, что я сказал насчёт твоего наказания?.. Да и не так тебе нужно было это «спасение» — я видел, как ты наслаждалась тем, что с тобой делали эти двое ублюдков. Молчи! – строго приказал он вспыхнувшей румянцем стыда и негодования сестре. И продолжил: — Но это – наша фамильная черта: нас, Уизли, возбуждает всё необычное. Лишь поступив на работу в Министерство, я смог осознать эту склонность полностью и развить её до совершенства… — голос Перси звучал ровно и занудно, сам он внешне оставался бесстрастен, но на щеках медленно проступали неровные алые пятна, а глубине глаз полыхал костёр дьявольского искушения.

Внезапно Джинни поняла, что они уже не в подвале семьи Уизли. Под ногами появился мягкий ковёр из чёрного велюра, стены оказались затянутыми алыми набивными шпалерами, а на стенах!.. — Самые разнообразные «игрушки», кандалы, хлысты – и так далее, ко всё более устрашающим предметам, скорее всего, пыточного назначения.

— Это специальная комната в Министерстве, — предусмотрительно ответил на незаданный вопрос сестры Персиваль. – Раньше в ней допрашивали Пожирателей Смерти, но потом относительно забыли о её существовании. Я узнал о ней от своего начальника, мистер Крауча. Что ж, давай посмотрим, какие маленькие тайны ты скрываешь!

— Перси! Не надо! Ты пожалеешь об этом!

— Я пожалею? Ха! Ха! И ещё раз – ха! Не волнуйся, по сравнению с близнецами я буду даже нежен… а может быть, и нет! В зависимости от того, что ты будешь считать нежностью…

— Ты шутишь! Нет, ты действительно шутишь! Правда, Перси? – но сладкий страх уже потянулся обжигающе-леденящими ростками вдоль её эрогенных зон.

— С шутниками, точнее, с клоунами нашей милой семейки, ты уже позабавилась. А я – джентльмен. И всегда держу своё слово, — ухмыльнулся Персиваль. Он взмахнул палочкой – и серебряные цепи, тускло звякнув, обвились вокруг запястий и лодыжек гриффиндорки, …притянув её к дыбе из полированного тёмного дерева, как какую-нибудь грязную преступницу.

Перси прошёл вдоль стен, с наигранной надменностью выбирая подходящие «аргументы».

— Для разогрева в самый раз! – промолвил он, взяв тонкий и длинный хлыст из чёрной кожи. И сделал изящный взмах. Джинни, широко распахнув глаза, с ужасом следила за стремительным росчерком, приближающимся к её телу. И вскрикнула, когда хлыст оставил огненную полосу на её нежном бедре.

— Не сдерживайся! – вкрадчиво прошептал ей на ухо Перси. – Я абсолютно не против твоих музыкальных стонов.

И снова взмахнул хлыстом. Методично и жёстко, удар за ударом ложились на смуглую кожу девушки, покрывая рубиновой сетью её ноги, ягодицы, живот, грудь, внутреннюю сторону рук и даже лобок. Свист «орудия разогрева» чередовался с вскриками боли и возбуждёнными придыханиями. Тело Джинни, уловив скрытый ритм порки, начало дрожать в преддверии экстаза. Но тут Персиваль прервал экзекуцию.

— Этого довольно, — и он отбросил уже ненужный хлыст в сторону. В его пальцах блеснула длинная игла: — Тебе не кажется, что твои ягодки ведут себя слишком фривольно? Может, их пора приручить?

Взяв двумя пальцами возбуждённый красноватый сосок сестры, он слегка размял его, потом оттянул и со знанием дела медленно пронзил альвеолу за ним насквозь. И, не успела младшая Уизли опомниться от шока, быстро продел в свежее отверстие серебряный захват с креплением в форме змеи. Та же участь постигла и вершинку второй грудки Джинни. Перси удовлетворённо улыбнулся, слизнул появившуюся в соединении плоти и серебра малиновую капельку, и потянул за обе «змейки», любуясь результатами своей работы. Отойдя на пару шагов, он достал волшебную палочку и, несмотря на то, что мог блестяще колдовать невербально, специально громко произнёс:

— Акцио змея!

Тут же серебряные змеи, сжав свои зубы, туго натянули обе грудки Джинни. Перси сделал палочкой вращательное движение, и магические крепления (а вместе с ними и пленённые загорелые конусы) повторили его, следуя за своим «заклинателем».

— Я уверен, ты способна на большее! — с этими словами старший брат потянул захваты на себя ещё сильнее. Ягодки Джинни просто застонали от боли, почти отрываясь от своих великолепных пьедесталов. Но Перси этого было мало: мгновение – и тонкие серебряные цепочки приковали их в натянутом состоянии к противоположной стене.

— Пора растопить Печь Истины! – весело воскликнул он. Очередной взмах волшебной палочки – и в серебряной печи, отлитой в форме «киски», запылал зелёный огонь. И тут Джиневра почувствовала, что такое же пламя вспыхнуло внутри её маленького лона. Она просто задохнулась от вожделения, чувствуя, как огненные язычки с нещадным сладострастием облизывают её изнутри, заставляя большие и малые створки её «раковинки» распухать, краснеть и раскрываться. Не помня себя, она содрогалась, натягивая свои проколотые грудки, и кричала от наслаждения.

— Надеюсь, ты помнишь, как мама готовила заварные пирожные, Джинни? – участливо осведомился Перси, протолкнув в горящую в прямом и переносном смысле пещерку сестрёнки наколдованный кубик льда и наблюдая, как прозрачные капельки, шипя, испаряются, не успев из неё вылиться. – После того, как основа достаточно запеклась, нужно заполнить их белым сладким кремом!

— О, да, Перси! Потуши этот огонь! Я… Я.. не могу… больше!..

— Конечно, я это сделаю, моя маленькая сладкая девочка! – с невозмутимого «палача» слетела маска бесстрастия. Однако, раздеваться полностью он не стал, обнажив лишь свой тугой набухший пенис, более длинный, чем даже у Фреда и Джорджа.

— Как насчёт того, чтобы лишиться девственности во второй раз? – вопрос был риторическим, так как он уже вонзился в изнемогающую от желания промежность. Цепочки, ведущие к змейкам, оказались зажатыми в его руке, и он по желанию мог то натягивать, то отпускать их. А дыба изменила своё положение на горизонтальное, так что Перси теперь лежал на Джинневре сверху, в так называемой «миссионерской» позиции. Их стоны слились в апофеозе оргазма. Джинни ощутила, как бурно принялось сокращаться её возбуждённое до предела влагалище, обнимая содрогающийся член брата. Оно принялось наполняться живительной влагой, затем белые струйки брызнули и потекли из плотно сомкнутой плоти любовников.

— Персиваль!.. Ты… не останавливаешься? – изумлённо и одновременно восхищённо выдохнула девушка.

В ответ он только искусительно приподнял бровь. И, резко выдохнув, высвободил своё истекающее молочным нектаром «орудие» из нежного грота, а затем поднёс его к губам гриффиндорки. И Джинни приняла его в не менее нежные и влажные объятия, а её язычок, лаская и дразня, заставил Перси застонать ещё громче. Его семя было на вкус сладковато-солёным, удивительно приятным и освежающим. И оно извергалось непрерывно, мощным неукротимым водопадом. Персиваль остановился лишь тогда, когда пухлые губки Джинневры, её грудь, живот и внутренняя сторона бёдер покрылись белой «глазурью».

— А вот это я убирать не буду, — прошептал Перси, втирая свою сперму в разгорячённую кожу Джинни мягкими и уверенными массажными движениями. – Надеюсь, я помог тебе раскрыть свою истинную суть? Ты ведь захочешь ещё испытать удовольствия этой комнаты, не так ли?

— И не раз, — выдохнула девушка, понимая, что её старший брат, как всегда, оказался абсолютно прав, и ощущая, как в горниле огня и льда выплавляется и закаляется новая, раскованная и чувственная Джинни Уизли.

III. Розовая нежность заката

Джинни сидела в своей комнате, у окна в сад, и, улыбаясь, заново прокручивала в голове калейдоскоп удивительных событий, случившихся с ней в один день. Мягкий летний воздух, напоенный вечерними ароматами, ласково обвевал её разгорячённое лицо и тело. Заходящее солнце бросало лучи цвета фламинго на испещрённый тёмными пятнами-тенями листвы потолок её маленькой комнатки. Джинни сделала медленный тягучий вдох и провела руками сверху вниз по всё ещё жаждущему ласки юному телу. Лениво поиграла пальчиками со своими проколотыми «клубничками», затем раздвинула ножки и начала поглаживать пушистенькую рыжую «киску». Её движения становились всё более требовательными, дыхание — прерывистым, а щёки, как закатное небо, залила пунцовая волна возбуждения. Вдруг за спиной девушки скрипнула дверь. Джинни ахнула и попыталась быстро привести себя в порядок.

— Чего это ты застеснялась? – озадаченно спросила вошедшая Гермиона.

— Да так… Ну… А когда ты приехала, Герми? – спросила юная колдунья, становясь в кресло на колени и поворачиваясь лицом к подруге.

— Я?.. Просто… с родителями поссорилась… — и Джинни с изумлением заметила, что Гермиона старательно вытирает рукавом припухшие, покрасневшие от слёз карие глаза.

— Ты?! Но ты же просто идеальная дочь: исполнительная, умная, талантливая, …красивая!.. – последнее вырвавшееся слово заставило Джинневру покраснеть даже больше, чем несколько минут тому назад. Хорошо, что расстроенная Грейнджер не обратила на её оговорку и последующее смущение внимания. Она просто забралась на кровать с ногами и, обхватив колени, принялась раскачиваться взад и вперёд.

— Дело не во мне… а в моём кузене. Помнишь, я рассказывала, Питер из Франции. Мы с ним виделись каждые каникулы и всегда хорошо проводили время. Я воспринимала его как заботливого надёжного друга… — плотина выдержки Гермионы прорвалась, и сдерживаемые слова, полные душевной боли, полились нескончаемой рекой. – А этим летом мои родители сообщили мне, что он намерен приехать к нам в гости. Я вначале очень этому обрадовалась, пока не узнала причину… В общем, он хочет сделать мне предложение! – и девушка разрыдалась, закрыв ладонями лицо.

— Но… что плохого в этом? – удивлённо поинтересовалась Уизли, подсаживаясь к плачущей подруге на кровать и успокаивающе прижимаясь к ней.

— Как, Джинни?! Неужели ты не понимаешь?! Он же магл! И мои родители ясно дали мне понять, что хотят видеть мою будущую семью абсолютно магловской, без …всякой связи с магическим миром! «Конечно, мы гордимся твоими необычными способностями, дочка! Но муж-волшебник?! Нет, нет, ни за что!» — воскликнула Гермиона, явно передразнивая отца или мать. – К тому же, я его не люблю, – добавила она тихо.

— О, Боже мой! – Джинни ошеломлённо захлопала своими длинными ресничками. — Иногда мой отец тоже поговаривает: «Было бы здорово, дочка, если б мой будущий зять был маглом! Я мог бы многому у него научиться!»

Гермиона горестно всхлипнула.

— Ну, подобные высказывания мистера Уизли я бы не стала принимать всерьёз. А я домой, пока родители с кузеном не успокоятся и не поймут, что не правы, не вернусь!

— Ну, ну, хватит плакать, подруга! – Джинни ласково обняла худенькие плечи Гермионы и стала нежно их гладить. Потом, неожиданно для себя, она взяла её заплаканное лицо в ладони и, подавшись вперёд, поцеловала солоноватые губы. Они были как шёлковые лепестки роз, и источали такой же сладкий ванильный аромат. Большие тёмно-карие глаза Грейнджер изумлённо распахнулись. Реснички на них склеились от пролитых слёз, как лепестки маргариток под дождём. Но вдруг удивление во взгляде Герми сменилось признательностью, а губки слегка раздвинулись, словно к чему-то приглашая. Джинни воспользовалась моментом – и вот уже губы обеих гриффиндорок слились в страстном поцелуе.

— Разденься, — прошептала Джиневра, восстанавливая дыхание. – Я утешу тебя… Ты ведь хочешь этого?..

Гермиона лишь стыдливо кивнула в ответ. Она встала и сбросила с себя вначале блузку, а затем – клетчатую юбочку. Бюстгальтера она, как и её младшая подруга, не носила, и округлые увесистые грудки порывисто вздымались от сладострастных вздохов их хозяйки. Каждое полушарие венчала крупная коричневая «ягодка», похожая на вишенку, залитую шоколадной глазурью. На пол отправились и намокшие от предвкушения удовольствий трусики, обнажив узенькую промежность со слегка удлинёнными большими губками, украшенную задорным кучерявым хохолком каштанового цвета. Закончив с одеждой, Гермиона вскинула руки и вытянулась вверх, чтобы Джинни смогла вдосталь насладиться великолепным зрелищем. Тело девушки, окрашенное последними лучами заката на фоне окна, казалось сладким десертом из клубничного мороженого и соблазна. В сладостном томлении Джиневра закусила нижнюю губу. Медленно она опустилась на колени и притянула бёдра подруги к себе. Розовый резвый язычок принялся искушать нежно пахнущую «щёлочку», а губки Джинни дарили ей уже несколько иные поцелуи. Грейнджер откинулась назад и прижала голову Уизли к себе теснее, зарывшись пальцами в рыжие колечки свободно ниспадающих волос. В ответ шустрый язычок, стремясь утолить жажду наслаждения, впился в сочную плоть подружки, которая благодарно одаривала его всё новыми и новыми потоками сладкого нектара. Джиневра, не отрываясь от своего занятия, начала ложиться на пол и потянула Герми на себя.

— Стой!.. – прошептала та, всхлипывая уже от чудесного ощущения внизу живота. – Я хочу добавить несколько штрихов от себя!

Откуда ни возьмись, в тонких пальцах Грейнджер оказалась её волшебная палочка. Молодая волшебница сделала ей замысловатое движение – и комната Уизли преобразилась: окно превратилось в огромную хрустальную призму, озарившую помещение всеми оттенками закатного сияния, пол оказался устлан лепестками роз – тяжёлыми бархатно-бордовыми, горящими алыми, воздушными бледно-розовыми. Розовые лепестки слетали и с потолка, ложась на обнажённые тела девушек сексуально пламенеющими поцелуями. Кстати, о теле… Джинни, опустив взгляд ниже, испуганно ойкнула.

— Не бойся, дорогая, — отозвалась Гермиона, — это мой маленький подарок тебе… нам на сегодня!

Её пальцы сомкнулись на огромном возбуждённом фаллосе, вздыбившемся над «пещеркой» Джинневры. Его размеры просто поражали воображение: во всяком случае, он был гораздо больше и объёмнее мужских достоинств всех представителей семейства Уизли – насчёт «маленького подарка» Гермиона явно поскромничала.

Герми тем временем сильно оттянула кожицу с головки до основания и игриво лизнула рдеющую открывшуюся плоть. Джинни сладко застонала. Такого утончённого удовольствия она даже не могла себе раньше представить. Гермиона обхватывала ротиком её новенький «прибор», до предела натягивая свои губки, а её пальчики занимались истекающей влагой «расщелинкой». Мисс Грейнджер ввела в неё сначала мизинец, потом прибавила к нему безымянный пальчик, затем (тут Джинни начала чувствовать лёгкое натяжение) добавила средний. Когда к трём пальчикам присоединился четвёртый, Джинневра тихо вскрикнула, но подруга яростно заработала ротиком, и её захлестнули сладкие спазмы всё возрастающего оргазма. Тем временем Герми сложила все пять пальчиков в форме цветочного бутона – и с силой ввела их в горячую промежность. Юная Уизли воспарила на крыльях экстаза в Рай наслаждений.

Но её миссия состояла в том, чтобы полностью утешить Гермиону – и маленькая чародейка приступила к ответным решительным действиям. Она обняла подругу за талию и та подалась вверх.

— Ты похожа на изысканный пломбир, Герми, — искусительно прошептала Джинни. – А пломбир должен быть надетым на палочку!..

— Нет, Джинни, ты же не хочешь насадить меня на «ЭТО»! – воскликнула в предельном возбуждении Грейнджер.

— Именно это я и сделаю!

И, разведя коленом в стороны бёдра подружки, Джинневра аккуратно пристроила её лоно на верхушку своего «посоха». Теперь она сама могла ощутить, какое наслаждение дарила своим братьям. «Киска» Гермионы полностью обхватывала её головку, но Джинни не останавливалась на достигнутом. Она потянула подругу вниз – и та, постанывая, начала соскальзывать по огромному, пышущему желанием стволу, который так хорошо увлажнила своим похотливым ротиком. Джинневра продолжала с силой давить на бёдра Герми сверху, и она медленно, но верно, продвигалась к высотам удовольствия.

— А вот… ещё… штрих… от меня! – почти выкрикнула, еле сдерживаясь, Джинни – и протолкнула свой мизинец в туго сжатый бутончик ануса Грейнджер.

Они обе мгновенно кончили, обливаясь белым фонтаном спермы из волшебного гигантского члена Джинневры.

— Умм!.. Какой твой любимый десерт, Герми?

— Клубника со сливками!..

— Какое совпадение! Мой тоже!..

[/responsivevoice]

Category: Экзекуция