Однажды но не в июле 15 лет спустя Часть 1
[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]
В один прекрасный момент, но не в июле. 15 лет спустя. Часть 1
Ехать на конференцию в Нижний жутко не хотелось, но пришлось. Очень просило начальство — непосредственно, проректор по науке. А начальству, обыкновенно, отказывать не принято. Не любит оно этого. Ну и хорошо в принципе, съездить, развеяться мало, голову переключить, как Верка произнесет. Условились с юный преподавательницей с примыкающей кафедры ехать вкупе и вкупе снять номер в гостинице — веселее и прибыльнее. Про оплату командировочных в нашем вузе начальство естественно слышало, но только слышало, менее. И оплаты этой по факту никто в глаза не лицезрел, по последней мере из числа тех, кто работать начал в последние лет 17. А в информационном письме, жирным шрифтом — традиционное: все транспортные расходы и расходы по проживанию несет командирующая сторона. Мда. В действительности расходы несем мы, но командирующая сторона оставляет за собой право раз в год добиваться отчеты по научной работе с публикациями, ролью в конференциях, рецензированием, оппонированием и иным: И просит, и делает недовольные мины, мол — не много, мелко, длительно: Изнанка профессии.
А в общем и отлично, что поеду. На заседание ректората идти не придется, посиживать 2 часа, абсурд слушать, 2 денька занятий пропадают, по 4 пары каждый, краса! Это студенты задумываются, что только они счастливы, когда лекции и семинары отменяют. Ничего подобного! Хоть какой педагог с этим поспорит! Дома чистота-порядок, ну и некоторому бардак разводить. Бабушка погибла 4 года вспять, а больше у меня никого и не было. Детьми-мужем не обзавелась, не складывалось как-то. Собак-кошек не завела: целыми деньками на работе, только животное истязать. Зато карьера: в 24 — кандидат, в 26 — доцент, в 27 с хвостиком — зав. кафедрой. Вся жизнь — работа. В институте — работа, дома — работа. В ноутбуке ни одной игрушки, сплошные статьи, монографии, авторефераты, отчеты и протоколы заседаний кафедры и Ученого Совета. Не помню, когда последний раз читала что-то для души, а не научное. Ну да хорошо. Весна, солнышко, птички, погодка шепчет, в Нижнем не была никогда, коллеги хвалили и город, и местный институт. Едем!
Поезда никогда не обожала, не понимаю я этой рельсовой романтики. Не считая тягучей тоски ничего не испытываю. Верка гласит — адреналина не хватает, и хоть какой застой вызывает неприятие и депрессию, да не только лишь застой, а даже очевидная определенность, предсказуемость. А что может быть более прогнозируемым, чем стабильный стук колес и прибытие, согласно расписанию? Да, адреналина не хватает, невзирая на занятия спортом и йогой 4 раза в неделю. По полтора часа. Назло противникам, на зависть заклятым подругам, нет, приятельницам и неплохим знакомым. Подруга у меня с юношества одна — Верка. Да в ближайшее время и с ней судьба развела, по последней мере — географически. Она выскочила замуж и переехала в Питер, супруг там каким-то строительством занимается. Обыкновенно, когда уезжала, строили планы встречаться чуть не каждые выходные, благо поезда прогуливаются часто. Но вышло прогнозируемо — нечастые дискуссии по телефону и снова же — планы повстречаться, которые любая озвучивала, отлично понимая, что так планами они и останутся.
Сотрудник посиживала напротив, уткнувшись в книжку, с упоением читала современную любовную прозу. Периодически улыбалась, периодически вздыхала. Читала погруженно. Весело, какую муть в свободное время читают проф филологи, литературоведы, педагоги философии: Как говаривала Эсфирь Павловна — единственный наш доктор — «для чистки файлов». Эсфирь у нас вообщем философ — наставник молодежи. Дама, прожившая жизнь по принципу «лучше быть одинокой одной, чем одинокой вдвоем».
Это она в свое время, после того, как погибла бабушка и я, оставшись одна и поддавшись панике и ужасу одиночества, отважилась принять предложение Марка, вроде бы невзначай, смотря мимо меня в окно, изрекла: «Замуж нужно выходить не за того, с кем ты сможешь жить, а за того, без кого жить не сможешь». И ушла принимать зачет. А я осталась, налила кофе, закурила, стрельнув сигаретку у донельзя ошеломленной лаборантки, позже набрала номер Марка, вышла в замерший на полтора часа коридор и в закутке у расписания расставила все точки, одним ударом перестав быть женой, подругой, сотрудником и соотечественницей. Два последних пт, он, правда, воплотил в течение полугода. Получил грант, приглашение на работу в Германию и отбыл. Совершенно.
Весело, это было всего каких-либо 4 года вспять, а чувство, что прошло полжизни. Позвонил он с того времени 1 раз, поздравил с предназначением зав. кафедрой, пожелал всяческих фурроров, мимоходом упомянул о собственной работе, командировках по Европе, про отпрыска, которого супруга-немка именовала в его честь. Отлично побеседовали, и каждый (ну я уж точно) сообразил, что верно тогда, делая упор на подоконник и смотря на расписание, я не стала урочить ни его жизнь, ни свою. С того времени парней в моей жизни не было. Совершенно. Ну и, если честно, как-то не хотелось. Было много скопленной вялости, вымотанности (стандартная схема: кто везет, на того и грузят) , много желаний, надежд и планов, которые остались в прошедшем, за отметкой в 20 лет, когда, за одну февральскую ночь и первую неделю марта вышло магическое перерождение по схеме: не плохая, подающая, надежды, талантливаядевочка — «Я менее чем животное,
Кем-то раненное в животик» — умная, мощная, жесткая СТЕРВА».
Бабушка уже тогда серьезно болела, проходила курс исцеления в поликлинике. Он позвонил около 12 ночи, не очень трезвый и естественно — приехал. По-хозяйски, не стесняясь, прошел в комнату и повесил собственный сероватый пиджак на спинку стула. Так же, по-хозяйски, сгреб меня в охапку и повалил прямо на ковер в комнате. Я сопротивляться даже и не задумывалась. Я задумывалась, за что мне такое счастье: юный, увлекательный препод, по которому сходили с разума студентки — аспирантки — лаборантки — ассистентки и даже некие старшие педагоги. Избрал меня!
Меня, в какой ничего такого особенного, а для него — небожителя, так наверняка и вообщем ничего. Подвел прирожденный романтизм, когда наутро, скомкав и выбросив в мусоропровод простынь в бурых пятнах и проветрив квартиру (он много курил) , я сообразила, что невозвратно втюрилась. И жила в этом эйфорическом состоянии неделю, наивно ждя, что он позвонит, зайдет на кафедру (где я тогда начинала лаборанткой) , «случаем» повстречает меня в коридоре и пр. Естественно, ничего не происходило. Он жил собственной жизнью, купаясь в обожании студенток иняза, и гордо неся по кулуарам прозвище Величавый Дефлоратор (о чем мне вроде бы вскользь сказал один наш общий сотрудник, улыбаясь таинственно и жалостно сразу) . Сказал в том ключе, что проспорил Величавому ящик пива в процессе пари, заключенного: верно — на меня!
Если б я тогда знала, что резать вены для заслуги хотимого результата нужно не поперек, а вдоль, растеряла бы страна юного доцента с перспективой ранешней защиты докторской. А так: отвертелась малой кровью во всех смыслах. Была застигнута всесущей Веркой, которая, звучно матеря меня и сразу шмыгая носом от жалости, как могла, обработала — забинтовала, налила стакан дешевенькой водки, стоявшей, невесть сколько времени, у бабушки в буфете «для растираний» и порекомендовала «все запамятовать на хрен». Запамятовать не вышло, но через три с половиной года появился Марк (все звали его Марик, а Верка — «мальчик-паж») . Неплохой мальчишка из неплохой еврейской семьи.
Который, естественно, обожал меня больше, чем я его, был мягок и уютен, как дама, полностью нетребователен, в том числе в сексе, априори готов на любые жертвы-уступки. Спал на диванчике в зале, длительно посиживал на полу у ног, как собака, прижавшись худенькими лопатками к моим коленям, и ничего не добивался взамен. Ибо был умным и осознавал — дать мне ему нечего. Вообщем. Я не могла (при всей собственной тогдашней броне) отвертеться от щемящего чувства вины в его присутствии. Мне казалось, что даже мои куколки — единственное воспоминание юношества — моя идеально-счастливая пара — глядят на меня с укором, она — зеленоватыми очами, он — сероватыми. После изготовленного несколько лет вспять ремонта, когда, в порыве безжалостности, было наскоро собрано и вынесено на помойку все барахло, копившееся десятилетиями, и остались только эти две куколки — мечта всех девчонок начала 90-х — идеально-счастливая пара с мягенькими ухмылками и совершенной наружностью.
Нижний Новгород повстречал дождиком и порывистым ветром. Вот для вас и весна. Пока бежали от поезда до такси, промокли до нити. Гостиница, как и следовало ждать. Никогда не «Метрополь». Ну и не была я никогда в «Метрополе». Слышала только. Как сказку из другой жизни, как то, чего не может быть. Ноги промокли, на голове — глядеть жутко, вода в душе, обыкновенно, чуток теплая и узкой струйкой. Ненавязчивый русский сервис — прямой потомок того же русского. Утром выступление на пленарном — реверанс от местных коллег. Еще бы: мы стольких их аспирантов защитили, не требуя взяток и не плетя интриг (по сегодняшней жизни — издержки старенькой школы) , что они исключительно в реверансах приседать и должны.
Кофе в ресторане гостиницы был плохой, по-настоящему плохой. Пожалела, что не взяла чай, хотя, наверняка, и чай был бы не лучше. Почему-либо не к месту вспомнилось, как кофе варила бабушка, добавляя корицу и ваниль, как длительно еще стоял в квартире густой запах. Конференция была скучноватой, откровенно затянутой. Начало тянуть животик. Местная «высочайшая» кухня, не по другому. С трудом и чувством сухости во рту и ноющей боли в животике досидела до перерыва. Кусочек в гортань не лез, не считая минералки ничего не хотелось. Плюнула на все и, предупредив немного ошеломленную сотруднику, возвратилась в гостиницу. Нужно полежать. Бабушка всегда укладывала, когда было плоховато. Не хватало только чая с вишневым вареньем и возлюбленной с подросткового возраста книжки. КолинМаккалоу «Поющие в терновнике».
Я усмехнулась: «какую муть в свободное время читают проф филологи, литературоведы, педагоги философии:». А вот и не муть совсем. Напротив, глубинная правда жизни: Ибо все наилучшее покупается только ценою величавого мучения:
Создатель рассказа: Мэгги Клири
[/responsivevoice]
Category: Фетиш
