Психотерапия Часть 5
[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]
Психотерапия. Часть 5
— И ты бы написал это, Стас? — с недоверчивым видом вскидывала брови Инессе, для чего-то теребя пальцами ремешок сумочки. — Если бы Оксана повелела для тебя? . .
— Д-да, — выдыхал ребенок, руки которого в свою очередь издавна позабыли стыд. — Д-думаю, да…
Он задумывается?
Психолог бы заподозрила, что в кресле пред нею восседает клинический мазохист, если б некие данные тестов и заметки по школьному поведению не гласили о сквозящих местами садистских чертах. Ну а его потрясающе отточенная личина ледяного философа?
С каждым мигом Инессе всё посильнее жалела о том, что нельзя той личине — язвительной и саркастичной — показать эту.
— Ты на данный момент в собственной своей комнате, Стас, — вновь мягко напомнила она. Пора, пожалуй, прекращать этот заплыв по грёзам, пока это не зашло очень далековато.
Какой там из моментов регрессии был оканчивающим? Ах, ну да, фантазии фактически о ней самой.
Здесь она ощутила, что её намерение повелеть пациенту возвратиться в истинное и выйти из транса даёт слабину.
— Ты гласил, что тебя возбуждают колени психолога Инессе, — прошептала она. В голосе её проскользнули ноты необычной задумчивости. — Для тебя нравятся её ноги. Для тебя грезится, как она… повелевает для тебя совлечь с себя нижнюю одежку.
Психолог обычно облизнула губки.
— Ты на данный момент один, — вкрадчиво изрекла она вновь священную мантру, — один в своей комнате. Так сделай же это. Подчинись желанию Инессе… Инессе из собственных грёз…
Следя, как руки ребенка неспешным, вроде бы полусонным образом подбираются к резинке брюк, как он плавно-сомнамбулическим движением на миг выгибается вперёд и в то же время чуток приподнимается над креслом — предоставляя штанам и белью возможность соскользнуть мимо коленей вниз к спортивным шлёпанцам, — она, Инессе, чувствовала непередаваемую смесь лёгкого ужаса, стыда и иссушающего жаркого жара. То, что происходило на данный момент, не укладывалось ни в какие рамки, она пребывала наедине с фактически нагим несовершеннолетним пациентом, и, хотя кабинет был заперт на открывающийся только изнутри замок, довольно было слухам о происходящем как-то разнестись — лишение её лицензии даже не будет вопросом времени.
Инессе переложила колено с 1-го на другое, край её платьица при всем этом задрался ещё выше, практически полностью обнажив правое бедро. Заместо того, чтоб поправить подол, она провела рукой по ткани колгот чуток выше колена, ощущая в себе бурнорастущий жар.
— Какие ещё грёзы у тебя пробуждают её колени, Стас? . . — тихо прошептала, практически прошелестела она. — Что бы ты желал, чтоб она… твой психолог… сделала? . .
На лбу ребенка, и без того разгорячённого прошлыми исповедями, выступил пот.
— Чуток приподняла… край платьица… во время тестирования, — повторился, сам того не заметив, её молодой пациент. — Раздвинула ноги…
— А позже?
Сама не зная, для чего, Инессе и впрямь немного раскрыла колени. Жалко, что насладиться открывшимся зрелищем было некоторому.
— Раскрепости фантазию, Стас, — вслушиваясь в участившееся дыхание парня, негромко произнесла она. — Дай волю воображению…
Сейчас его дыхание будто бы прервалось на миг. Вобщем, отсутствие на нём брюк вместе с бельём и без того потрясающе позволяло судить о его состоянии.
— Проскользнула… рукой под платьице, — горячим выдохом слетело с его губ. На пару мгновений он замолчал, вновь дыша бурно и тяжело. — Провела ладонью по собственному бедру… задела пальцами, через ткань колгот, ленточки трусиков…
— И?
Глас Инессе был как никогда сладок.
— Провела… кончиками пальцев… чуток придавливая… по тонкой шелковистой полоске. — Глас ребенка меж тем с каждым словом становился всё тише, то практически теряя слышимость, то вдруг обретая её вновь. — Лаская себя… всё резвее и резвее… через воздушную ткань…
В кабинете раздался чей-то узкий и несусветно протяжный стон. Заглотнув свежайшую порцию воздуха, чтоб как-то придти в себя, психолог не без удивления поняла, что это был её свой стон.
— Ты… неплохой мальчишка, Стас, — моргая, чтоб побыстрее сбить пелену из горящих кругов перед очами, выдохнула Инессе.
Руку она по здравому размышлению решила так и не извлекать из-под колокола платьица. Что уж сейчас, когда нет смысла поддерживать даже видимость терапии? Юноша пред нею никак не отреагировал на похвалу, очевидно продолжая пребывать в мире собственных грёз.
Фактически нагой пациент, немощный и лишённый контроля над собою, гневно терзающий пальцами свою свою плоть.
И она — позабывшая о докторской этике, нарушившая все правила и уставы, до сего времени бесстыже прижимная пальцы к взмокшей насквозь ткани белья и колгот.
Удивительно, но от мысли этой Инессе будто бы ощутила под пальцами новый укол жара.
Стыд может быть даже кое-чем приятен?
— Стас, ты гласил, — припомнила она вдруг, — для тебя хотелось бы, чтоб женщина… повелела для тебя совершить нечто зазорное. Это… правда?
Может быть, он выразился не совершенно так. Но Инессе на данный момент было не до перемотки вспять ленты диктофона.
Ребенок утвердительно склонил голову, дернул ею в полукивке, очень распалённый, чтоб отвечать вслух.
Она напрасно попробовала облизнуть губки.
Во рту пересохло.
— Обернись, Стас, — на миг задумавшись, придала она собственному голосу вкрадчивость. — Ты наблюдаешь на данный момент окно собственной своей комнаты. Его шторы задёрнуты?
— Да, — глас пациента на мгновение дрогнул. Естественно, будь шторы его комнаты в тот час открыты, предался бы ли он тому, чему предавался тогда?
Голова его чуток оборотилась на право. Возможно, там с его точки зрения размещалось окно?
— Ты бы мог, — таинственно снизила глас Инессе, — прямо на данный момент подойти к окну и открыть их? Прямо на данный момент, не одеваясь, как есть?
Она чувствовала, что играет с огнём, что свалилась ниже, чем когда-либо могла представить, но не способен была себя приостановить.
— Я… — Пальцы ребенка в очередной раз судорожно дёрнулись. Дёрнулись и сжались. — Я не з…
— Представь, — прошептала она, наполнив глас сладостью, — что психолог Инессе просит тебя об этом. Для тебя же нравится фантазировать о ней, о её ногах, о её безрассудно дразнящих коленях? Представь, что она на данный момент следит за тобою. И ей охото, чтоб… ты, продолжая мыслить о ней мозгом и телом… прямо так подошёл к окну и раскрыл шторы.
Последние слова она практически что горячо выдохнула, вложив в их все интонации, которые могла.
Некое время после чего только молчком следя за реакцией парня, деяния которого совсем утеряли всякое подобие приличий, меж тем как черты его лица на миг исказились и выразили необычную слабость. Поднявшись из кресла, он сделал около 7 либо восьми шагов на право — застыв в ничем не выделяющейся снаружи точке кабинета, которая, видимо, и была для него окном.
— Открой шторы, Стас, — нежно прошептала она. Быстрее даже советуя, чем прося. — Ей бы этого хотелось. Тебя же заводят… её ноги, её искушающие колени, её сводящие с мозга бёдра? — Вновь используя эти обороты, отчасти позаимствованные от пациента, она даже немного побагровела. — Ни на один миг не запамятовай о их…
Тяжело дыша, ребенок приподнял левую руку и сделал ею несколько резких движений в воздухе впереди себя — по-видимому, символизирующих раскрытие штор. Правая рука его тем временем прижалась к промежности ещё крепче, а ноги чуток пошатнулись.
Она следила, как пациент пред нею бесстыже рукоблудствует у открытого окна своей комнаты — что было реальностью в уме пациента и наверное могло без особенных усилий с её стороны стать реальностью наяву? — и чувствовала при всем этом не поддающуюся переводу смесь переживаний, в каких в первый раз за всю свою жизнь не могла разобраться даже сама.
Нормальна ли она?
Пальцы её дрогнули, выученным движением скользнув по взмокшей тканной полоске. Поняв, что делает, Инессе на мгновение закончила дышать и ощутила на щеках румянец — но в последующее мгновение пальцы её прогулялись по знакомому маршруту ещё раз и ещё, невзирая на всё гуще заливающую щёки пунцову.
Что есть норма?
Свободная рука её, как будто по своей воле, устремилась к застёжке сумочки. В каком там из отделений размещался сотовый?
Изловить в видеозахват входящего в раж, уже начинающего терять равновесие пациента было делом нескольких секунд. Подержав его около минутки в кадре, Инессе зуммировала изображение, чтоб приблизить искажённое в следующем стоне лицо.
На некое время она залюбовалась им, ощущая себя при всем этом кем угодно, но только не психоаналитиком, дававшим клятву Гиппократа.
Никакого пафоса, никакого сарказма, никакого льда. Только похоть, стыд и готовность на всё ради оргазма.
Вот бы узреть эти красивые черты на его лице в обыкновенном состоянии сознания?
Она вновь попробовала облизнуть губки.
— Для тебя нравится, Стас? — лаского осведомилась она. Не вопроса ради, но чтоб опять выудить пациента в шёлковую сеть собственного голоса. — Не торопись. . ты можешь чуток сбавить ход… вдох за вдохом…
— И-и-инесс… — само собою слетело с уст вспотевшего, чуть держащегося на ногах ребенка.
Брови психолога взлетели ввысь.
Нет, всё должно быть в порядке. Он, вне колебаний, обращался к ней только как к объекту собственных фантазий.
— Инессе хотелось бы, чтоб ты тормознул, — заговорщицким тоном прошептала она. — Ей охото тебя помучать, понимаешь? Затвори шторы, возвращайся назад… и натяни штаны с бельём.
Порою коварства ради приходится гласить и правду.
Чувство р а п п о р т а, этой незримой узкой нити, соединяющей гипнотизёра и гипнотизируемого, как она, невзирая на все наплывы безумных переживаний, умудрилась сохранить его? Но она была твёрдо убеждена, что транс не нарушен и что индивид перед нею как и раньше подвластен её воле.
Создатель рассказа: Юбиквали
[/responsivevoice]
Category: Подростки
