Попала Записки проститутки-6

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]

Скачу на вертеле Готлиба, ласкаю киску, отчего меня посещает очередной оргазм, и я ору от счастья, а клиент не скрывает своего бурного к этому интересу и глубокого личного счастья. Любит, сволочь, подсматривать. Ну и ладно! Ах, какой у Готлиба член. Какой он мощный, упругий, крепкий, как глубоко можно его в себя всадить. Ой, только не так глубоко! А вот так хорошо… Опять этот кайфолом. Я должна вновь повернуться лицом к партнёру. Так нам ебаться или вертеться, дядя? Ну вот, а теперь тоже самое, но лёжа на кровати на боку, Готлиб сзади, Франц смотрит… Бедненький Готлиб, как он этого урода терпит… Но как ебёт! Я опять улетаю.

Готлиб, милый трахни меня еще, пожалуйста, не кончай, не останавливайся! Он как будто слышит. А, скорее всего, объелся какой-то африканской травки. С нею, говорят, можно девочек неделями валять без перерыва. Вот и славно.

Опять надо сменить позу. Теперь мы стоим боком к кровати, каждый на одном колене, но мой партнёр невозмутимо продолжает доставлять мне неслыханное удовольствие. А я стараюсь ему ответить взаимностью, и кажется, мне это удаётся. Готлиб уже не урчит, а рычит. И я ору. Прямо концерт на два голоса. Он превращается в трио — Франц, продолжая дрочить, начинает повизгивать.

— А теперь кончи, кончи этой потаскушке прямо в её красивый ротик!

Я на коленях перед Готлибом, а из его красавца в мой ротик бьёт мощная струя его мужского естества. Это Ниагара! Я захлёбываюсь, струи его спермы текут по губам, подбородку груди… Как он меня трахнул! Вот таких бы и клиентов, тогда тут можно и до смерти трудиться!

В это время герр Франц тоже кончает. И тоже мне в рот.

— Фройлян Лотта, герр Готлиб, благодарю Вас за доставленное мне величайшее удовольствие. Надеюсь, я не очень затруднил Вас.

Уверяем уважаемого клиента, что его желание для нас — всегда счастье и радость. А то он, козёл, не видел, как мы кончали. Уверяю вас, такое не сыграешь!

Мужчины одеваются и убывают, я привожу себя в порядок и следую за ними вниз. У стойки Готлиб делится впечатлениями с фрау Дорт, меня они встречают лучезарнейшими улыбками. Фрау Дорт суёт мне два жетона ещё до того, как я успеваю сдать выручку.

— Лотта, ты моё золотко, герр Франц и Готлиб в восторге от тебя! Я тоже.

— Спасибо, милая мамочка!

В зале пустовато. На одном из диванов какой-то подпивший клиент тискает Эрику, в центре у шеста под медленную музыку в такт ей извивается Ира. Как она хороша в желтовато-розовом луче софита. Любуюсь её плавными и чувственными движениями, потом незаметно для себя начинаю себя ласкать. А зачем самой-то? Поднимаюсь на подиум к подруге и начинаю ласкать её, стараясь попадать в ритм тягучей, смутно знакомой мелодии. А Ира как будто этого и ждала. Она немедленно отвечает на мои ласки с необычайной нежностью. Как с ней хорошо! Как с Сильвией или Викой! Надо же, Анна Владимировна, доцент кандидат наук, вы ведь ещё и конченная лесбиянка!

Её руки скользят по моей спине, а за их движением меня как будто пронзает электрический ток. Я в это время ласкаю её груди, и чувствую, как они наливаются и набухают соски. Мой взгляд вслед за рукой, ласкающей Иркино бедро скользит вниз, и я вижу, что наши с ней трусики подмокли, во даём! Но раз стринги намокли — долой их. Забыв, что мы не в нумере, раздеваем друг-дружку, переходим ко всё более откровенным и смелым ласкам.

— Фрау Дорт, я бы хотел поближе познакомиться с этими красавицами, они действительно такие нежные?

Нами, оказывается, давно любуются. И крепкий мужчина лет 35 с резкими чертами лица в хорошем костюме манит нас к себе. Без напоминаний ведёт в бар, где угощает шампанским, а оттуда мы поднимаемся в мой нумер. Фрау Дорт при виде нашего клиента расплывается в наилюбезнейшей улыбке, посылает ему воздушный поцелуй, а мне успевает шепнуть о том, что гость особенный и нуждается в особенно учтивом обхождении.

В апартаментах наш клиент устраивается поудобнее на кровати, слегка распустив галстук, выпивает с нами по бокалу шампанского и интересуется именами.

— Лотта и Лизхен, очень приятно! Меня зовут Карл. А теперь ещё раз покажите, как вы любите друг-друга!

Ирка не сильна в немецком, и я объясняю, что герру Карлу хочется лесбис-шоу. Это не укрывается от клиента, и он интересуется, откуда родом фройлян Лизхен. О том, что мы — секс-рабыни из России, нам говорить запрещено. Храбро вру о том, что Лизхен из Румынии и всего два дня, как подписала контракт. Совершенно добровольно, в здравом уме и твёрдой памяти.

— Румыния, добровольно, очень хорошо, — тянет Карл, осматривая Ирку. И тут же что-то говорит на незнакомом мне языке, смутно напоминающем мне то ли латынь, то ли итальянский. Ирка бойко ему отвечает на том же языке. Карл удовлетворённо кивает.

— А фройлян Лотта тоже из Румынии? У вас хороший немецкий!

Вру о том, что я чешка. В ответ он по-чешски интересуется, откуда я приехала. Рассказываю ему о Ческих Будейовицах, благо когда-то там была, а на филфаке изучала чешский.

— Хм, чешка и румынка! А мне говорили о том, что фрау Дорт набрала русских девочек.

Скромно молчим в ответ на это замечание, тем более что конец фразы звучит по-русски! Вот докопался, гад! Пора этот опрос прекращать. Ирка тоже понимает это, и мы, не сговариваясь, начинаем шоу. Ласкаем друг-дружку с увлечением и полной самоотдачей. Какое у моей новой подружки красивое, гладкое, как будто литое тело. И от него исходит приятный аромат каких-то духов. Ирка, покусывая меня за ушко, и играя в нём кончиком языка, шепчет

— Какая ты вкусная, Лотта!

Карл с интересом нас рассматривает немигающими серо-стальными глазами, потом неторопливо одной рукой расстёгивает ширинку и извлекает аккуратный упругий член и начинает его поглаживать, а когда мы собираемся ему в этом помочь, отстраняет нас свободной рукой

— Пока продолжайте, девушки!

Ласки продолжаются, возбуждение растёт. Ирка, сняв с меня трусики, начинает ласкать мою промежность. Я, насладившись её нежной лапкой, в свою очередь освобождаю её бутончик, опускаюсь на колени и начинаю ублажать подругу языком. Она постанывает от удовольствия и, наклонившись, начинает заниматься моими сосками. Мы обе предельно заняты. И тут я ощущаю перемену ритма в движениях моей фройлян Лизхен, а на её боках появляются крепкие мужские руки. Оказывается, Карлу надоело любоваться нами и мастурбировать, и он тихо, как ниндзя, подкрался к Иришке сзади и загнал ей своё сокровище в попу. Теперь мне нужно прилаживаться к его фрикциям. Вскоре Ира кончает с тихим стоном, и Карл, продолжая пользовать её анус, предлагает мне полизать его зад. Ну вот, за персиками подали шоколадку! Вылизываю мерно движущееся очко нашего кавалера. Одновременно массирую себе клитор. Одинокой девушке иногда тоже не мешает немного ласки.

Добрый Карл тоже вспомнил об этом. Мы перемещаемся на кровать. Клиент лежит на спине, а я начинаю скачки на его поршне. А он недурен! Ирка теперь сидит у него на груди впереди меня, и Карл орудует язычком в её дырочке. Орудует, похоже, со знанием дела, потому что кончаем мы все втроём. Карл остаётся в прежней позиции, а юные Лоттхен и Лизхен ручками и ротиками трудолюбиво возрождают его член. Придя в себя, наш работодатель начинает потихоньку ласкать нас. Да он, право, искусник! Орудие Карла снова готово к бою, и теперь на нём скачет Ира, а искусный мужской язык исследует самые эрогенные точки моей пещерки. Ох, что он вытворяет. Ещё, ещё чуть-чуть! А-а-а-а! Мой стон вливается в дуэт Ирки и Карла. Опять мы кончили на троих.

Какое-то время мы все лежим рядышком, не в силах шевельнуться. Потом потихоньку начинаем ласкать друг-друга, сплетаясь в какой-то странный клубок из голых тел, нежности, счастливых визгов и постанываний. Наш мужчина придумал новое развлечение. Теперь я стою у стенки, прогнувшись
и упёршись в неё руками и расставив ноги, он имеет меня в попку, а Ирка, вставив в себя фаллоимитатор-двустволку, имеет его и себя. Мы подмахиваем все вместе в едином ритме, который устраивает всех троих, периодически предлагая остальным ускорить, либо замедлить темп.
И вот я уже побираюсь к вершине. Те, кто позади меня — тоже. Залп! И дружный тройной оргазм на брудершафт! Уф-ф-ф

Снова валяемся без сил, а потом всё начинается сначала. Только теперь у стенки Ира, а фаллоимитатор соединил с Карлом меня. И снова это безумное танго втроём. Точнее Летка-Енька! Работаю бёдрами изо всех сил. Вот сейчас, сейчас мне будет совсем хорошо

— Дас ист фантастиш! — хрипит Карл

— Ещё, ещё, милый, глубже, сильнее! — это писк Ирки.

И вот мы вместе улетаем

Вылизываем клиенту и друг-дружке рабочие части тела. При этом лучшее обслуживание — нашему единственному и неповторимому мужчине. За это он милостиво кончает нам в ротики. Одевается, расплачивается, вежливо прощается и напоследок оставляет нам по визитной карточке.

— Милые фройлян, если не дай бог что — звоните.

После его ухода изучаем визитки и обалдеваем. Какой здесь оказывается глава полицейкомиссариата!

Весело и нежно моем друг-дружку, наводим боевую раскраску, поправляем причёски, надеваем наши раздевающие наряды и спускаемся вниз. Фрау Дорт благостна.

— Девочки, вы молодцы. Герр Карл вами доволен. И мною тоже. Он поверил, что вы не русские «матрёшки», а честные проститутки-контрактницы из Чехии и Румынии. Получаем по жетону и ждём клиентов. Может, уже всё? Ведь уже не то, что очень поздно, а можно сказать уже очень рано? А завтра понедельник, почтенным господам на работу.

Но моим надеждам не суждено сбыться. В дверь снова вваливается несколько явно подвыпивших мужчин. Он шарят глазами по залу. В наличии мы с Ирой, Эрика, Шамони, Герда и Фань. Остальные трудятся. Сверху спускается Вика, но, почему-то, не дойдя до нижней ступени, быстро возвращается. Что у неё, молоко убегает или утюг включённый забыла?

За этим мыслями и наблюдениями забываю о том, что происходит вокруг. И вздрагиваю от прикосновения к предплечью. Меня молча подталкивает к лестнице некий господин в аккуратном сером костюме-тройке. Лица разглядеть не успеваю — он повернулся к коллеге, снимающему Фань. Работать, так работать. Иду. Поднимаюсь, а он за мной. И чуть не падаю с лестницы, услышав до боли родной голос

— Ну и что вы тут делаете, уважаемая Анна Владимировна?

— Лотта, — автоматически поправляю его, понимая, что выгляжу полной дурой. — Добрый вечер Фёдор Маркович!

Меня ангажировал в качестве проститутки на час мой заведующий кафедрой. Который уже давно оказывал мне недвусмысленные знаки внимания, особенно после развода, и которого я всегда корректно посылала. Старый он, занудный и некрасивый. И пахнет козлом. Ну что за чёрт? Такое впечатление, что за мной весь родной вуз в Германию отправился.

Ответ на вопрос шефа может быть только предельно прост — работаю я здесь!

— Чудесно, надеюсь, что фройлян Лотта не откажет скромному профессору в том, в чём упорно отказывала доцент Анна Владимировна. А может быть и не только в этом!

Говоря это, похотливый старикашка откровенно любуется моими прелестями, благо поясок с чулками и туфельки их вовсе и не скрывают, и лапает меня с не меньшим увлечением, чем местные простые в отношениях бюргеры. Сволочь, а дома всё норовил ручку поцеловать! Тискать посягал только лаборантку, и то скромненько. А тут разошёлся.

— А я тут на симпозиуме по приглашению коллеги Шульце!

Боже, как тесен мир! Вот и Вика попала! То-то она сейчас так резво сбежала. Увидела. А теперь ненароком Шульце её сдаст! Ну, да не до неё сейчас. О себе лучше подумать.

Мы в комнате, и я по требованию клиента похотливо извиваюсь перед ним, играя язычком и лаская свои груди и промежность, а он, как истинный учёный, совмещает приятное с приятным, любуясь мною и моими фотографиями в альбоме. Глазки его совсем замаслились.

— Вот мы какие! И вот так можем, и вот так! Да вы не по той специальности защищались, голубушка! И не тем местом! То есть не теми местами. И зачем же было голову морочить? Тоже мне, Снежная королева! Снегурочка! Ледышка! А ну, соси хуй, стерва!

Снежная королева голяком стоит на коленях перед почтенным профессором и заведующим кафедрой и с большим знанием дела сосёт и подрачивает ему хуй.
При этом ручки Снегурочки помогают её ротику.

— Вот так, сучка, давай, работай, шлюха! Значит, дома культурно пообщаться с коллегами, мы не желаем, в Германию нам надо, в бордель!

Это напоминает мне меморандумы наших с Викой двоечников, и я невольно прыскаю, представив их реакцию на происходящее. Вот бы увидели!

Фёдор Маркович продолжает меня склонять на все лады, придумывая новые лестные эпитеты, из которых самые лестные, это проститутка и блядь. Чувствуется в нём филолог с большим знанием родного языка. Между тем дряблый член его, старанием бляди Анны Владимировны принимает всё более осмысленные очертания и наливается своей особой жизнью. Видимо, опасаясь, что это последнее возрождение его народного достояния, мой экс-заведующий жаждет извлечь максимум удовольствия из подоспевшей эрекции. Он начинает наяривать мою дырочку, подглядывая в альбом, и пытаясь, видимо, повторить все увиденные там позы. Акробат-любитель! Впрочем, трахать меня стоя и сидя дедуле уже не по силам. В конце концов, я скачу на его сардельке, как давеча на агрегате Карла. Он радостно лапает меня, пускает слюни и брюзжит уже гораздо благостнее. Дыхание его становится прерывистым.

— Аня, ещё, ещё немножко, ещё, о-о-о-о-!

Готов. Налицо сцена из Константина Васильева — Валькирия над поверженным викингом. Как же он жалок, этот викинг. Ещё сдохнет… От кого-то из клиентов остался коньяк, и я даю ему глотнуть. Заодно из маленькой женской мести и злорадства добавляю одно из средств, которыми лихие немецкие Казановы восстанавливают утраченную потенцию. Ну вот, щёчки порозовели, дыхание восстановилось. Чего-то лепечем.

— Анечка, солнышко, спасибо! Век не забуду! Ублажила старика! Только не сообщай моей карге, всё для тебя сделаю! Хочешь, творческий отпуск для завершения работы на докторской на весь срок твоего контракта в борделе? Или ты проституткой только летом подрабатываешь?

Идея хорошая, надо её развить. Но чуть попозже. И этот дурачок решил, что я специально сюда пиздой подработать приехала! Хорошего он мнения о своих скромных преподавательницах! Ну, ладно.

Склоняюсь над гигантом российской филологии и начинаю ротиком и ручками восстанавливать упругость его члена. При этом ради эксперимента располагаю свои дырочки напротив его физиономии. Интересно, внимательно он изучил мой альбомчик? Похоже, что да. Старичок начинает неумело тыкаться носом и языком в мою промежность и обрабатывать мою киску. Давай, давай. Вот только его усы и пресловутая бородка-клинышек то царапаются, то щекочутся. Но Лотте некогда, она работает. И работает плодотворно, у него снова встаёт!

— Анечка, фея, такого не было уже лет двадцать!

Похотливый старец, опробовав со мной оральный и классический секс, желает теперь поупражняться в анале. Какой прогресс, на кафедре он мне только мозги трахал, а тут уже третье дырочкой занялся! На, получи. Старческий член победно вторгается в мою шоколадную фабрику и начинает там копошиться. Сейчас мы тебе зададим темп! Начинаю подмахивать, чтобы и мне было что вспомнить. При этом не забываю громко и страстно стонать, как будто это не я трахаю Фёдора Марковича, а меня опять приходуют трое бундесверовцев. Старик чувствует себя орлом, его иссохшие ручки властно обнимают мои бёдра. Он опять мною руководит, именуя проституткой, шлюхой, блядью, сучкой, коровой …
и т. д. Нет, какой богатый лексикон! Членик Фёдора Марковича набухает и, наконец, разряжается. Он цепенеет. Член его выпадет из моей попы, и я, развернувшись, припадаю к нему, снимаю презерватив, и высасываю стекающий белёсый ручеёк спермы. Старик что-то шепчет посиневшими губами.

Так, нужно ещё коньяку! Вот так. Жив? Он жив. И не в силах попросить о том, что ему хочется, покраснев, тычет пальцем фотографию, на которой кого-то из клиентов имеют в зад искусственным членом. Вот так профессор!

Хорошо, милый, сейчас Анечка тебя трахнет. Только член прицепим и попу твою смажем анальной смазкой.
Вот только подожди минуточку. Сейчас. Быстро пишу два заявления — одно о предоставлении творческого отпуска, второе об увольнении по собственному желанию. Подписал, спасибо, миленький! Первое — в кейс дорогого Феденьки, а второе фройлян Лотта пока попридержит.

Феденька стоит раком, а я его трахаю в зад. При этом с самого начала визита я вижу непрестанную работу скрытых камер. Я тебе ещё пришлю весёлые картинки, милый! Лично в руки! Чтобы не трепал лишнего дома. Правда, двоечники всё равно растреплют

Профессор томно постанывает и просит, чтобы я всё делала быстрее и глубже. Да пожалуйста! Я не на шутку разошлась, и тут радостный сип клиента и капельки спермы, брызнувшие на простыню, зафиксировали его третий за этот час оргазм! Вот как мы умеем!

Всё, ублажила! Помогаю моему старичку одеться. Специально ради него демонстрирую шоу с подмыванием. У него вновь замасливаются глазки. Он платит с кряхтением, заискивающе поглядывая на меня (наверное, скидки желал, подлец, или даже на халяву). Эти поползновения пресекаются кивком в сторону одной из камер. Увидев, что наши развлечения фиксировались в режиме нон-стоп, он испытал нечто похожее на мои переживания при встрече с ним. Утешаю его и гарантирую полную конфиденциальность. Но только в том случае, если некий профессор не запятнает в В-ском вузе имени и чести некоей доцента кандидата наук.

Провожаю Феденьку до двери и сдаю выручку. Фактически одновременно уходят и остальные посетители. Ну вот. Воскресенье окончилось. Ох, и заебалась же я во всех отношениях!

Просыпаюсь с ощущением чего-то очень приятного и давно забытого. Ощущение не проходит. Что-то из далёкого детства. Через дверь, которую я закрыла неплотно, стелется песня. Женские голоса нежно выводят медленную, чуть печальную мелодию. Да, это же под неё вчера раздевалась Ира.

— Love you till I die… Это включала мама вместо колыбельной, когда я была совсем маленькой… Но сейчас я узнаю голоса поющих — это же Сильвия с Шамони поют под гитару. Здорово. Забегаю к моим венгерским подружкам. Сильвия устроилась на кровати в халате на голенькое тело и играет, Шамони подпевает, склонив ей голову на плечо. Не прерываясь, манят меня. Присаживаюсь и пытаюсь подтягивать. Как хорошо. Вот песня заканчивается, и Сильвия начинает вторую. А это я знаю лучше, только по-русски в исполнении Киркорова. Хотя в оригинале и женскими голосами — куда лучше. Да, недаром говорят, что римейк — это когда берёшь чужой шедевр и поганишь его по-своему. Зато могу подтянуть

— Не было печали, просто уходило лето,

Не было разлуки месяц по календарю

Допеваем на два языка, девочки аплодируют мне, я им.

— Девчонки, а что это было?

— Баккара, испанский дуэт

Вспоминаю, на экране телика в «Утренней почте» кружатся в танце две женщины — блондинка в чёрном платье и брюнетка в белом. Но это же было так давно

— Почему же давно? До сих пор поют!

И девочки заводят третью песню. И снова красиво и чуточку печально. Слушаю с наслаждением. Окончив пение, Сильвия дует на пальцы правой руки.

— Давно я не играла, мозоли сошли. Лотта, а ты не играешь? — У меня когда-то были эксперименты в этой области. Правда, мозоли тоже сошли, и играю я явно хуже моей талантливой подруги, но можно попробовать. Беру инструмент.

— Я несла свою беду по весеннему по льду… — Теперь девчонки слушают и пытаются подтягивать, а я веду. Мы хорошо строим друг другу, получается очень гармонично. Заходят Ира и Лена.

— Девочки, можно? — интересуются шёпотом. Присаживаются. Лена подпевает — у неё приятное сопрано. «Беда» Высотского тоже завершается общими аплодисментами. Отдохнувшая Сильвия возвращает гитару себе и теперь поёт что-то задорное по-венгерски. Шамони ей подпевает. Потом он уже по-английски исполняют не менее бравурную песенку про морячка. Это, оказывается, тоже из репертуара Баккары. Пока они поют, начинаю листать брошенный на туалетном столике фотоальбомчик Сильвии.

Вот моя самая любимая мадьярка в красивом синем платье и синих танкеточках позирует перед объективом, демонстрируя заодно свою чудесную попку.

А вот её целует и лапает в этом платье некий господин и вылизывает ей дырочку, а потом Сильвия сосёт его член и даёт ему стоя, сидя и лёжа самым разным образом.

А вот это явно сделано давно. Она тут совсем юная, худенькая, грудь ещё не до конца оформилась. Волосы непривычно блондинистые, коротко пострижены.

И эта юная девочка с таким милым невинным лицом (у Сильвии всегда на личике потрясающее ангельское выражение) обслуживает сразу двоих амбалов, сначала делая им минет, а потом давая в две дырочки одновременно. Однако у неё была бурная молодость!

Девочки допели. Как приятно начинать день с такого концерта. Откуда же такие познания в испанском-то?

— Мы два сезона отработали в Картахене и Сантандере, — сообщает Сильвия. — Там было здорово. Кстати, там тоже были русские девочки. — Это интересно. Но пора завтракать. Разбегаемся, чтобы привести себя в порядок, и встречаемся уже за столом. Девочки делятся впечатлениями о прошедшей ночи. Оксана, Лена и Ира хвалят наше заведение. Здесь им понравилось больше, чем в их предыдущих борделях.

— Тут хоть к проституткам по-людски относятся, начинаешь вспоминать, что ты женщина, а не только станок ебальный, — констатирует Лена. И сразу начинает хлюпать носом, вспоминая «прелести» своего предыдущего заведения.

Люся и Марго, сидящие по соседству, предпринимают самые энергичные меры к тому, чтобы она расслабилась и получила удовольствие. И тут кто-то раздвигает мои бёдра и начинает с большим знанием дела язычком ублажать мою дырочку. Как мило! Кто же это? Ах, Вика, проказница, давно не виделись в постели! Ну, поели, теперь можно и пошалить. Даю коллеге довести меня до оргазма (в этом ей помогли две другие шалуньи — Ира и Сильвия, ласкавшие мои груди), после чего мы быстренько ретируемся в ближайшие удобные апартаменты. К Ирке. И тут начинаем развлекаться в постельке. К нам присоединяется Инесс, и мы около часа возимся со смехом, визгами и страстными стонами. И здесь меня настигает звонок от фрау Дорт.

— Лотта, деточка, спустись, есть работа!

Вот это да, до вечера, вроде бы далеко, что ещё за работа-то? Спускаюсь.

— Поработаешь на выезде, — сообщает хозяйка. — Сейчас быстренько переоденься, клиент прислал тебе костюм. Мальчики тебя отвезут. Работаешь два часа, потом тебя заберут обратно.

Ого, да мне оказано высокое доверие. Лотта выходит из темницы почти на волю! И что же за наряд мне прислали? Ага, клиент хочет горняшечку! Он прислал коротенькое шёлковое чёрное боди, отороченное беленькими кружавчиками, отдельно — узенький белый кружевной воротничок, шёлковый белый фартучек и чёрные чулки. Насколько я понимаю, трусики и лифчик заказом не предусмотрены. Зато предусмотрены длинные чёрные перчатки до локтей, украшенные дурацкими чёрными перьями, танкетки без задников на чёрной подошве с прозрачным верхом — стандартная обувь шлюхи. Помесь горничной и падшей герцогини! Скоренько одеваюсь, навожу макияж, волосы расчёсываю свободно падающей волной. Всё, …
горничная готова.

К машине во двор заведения, накинув поверх моего неглиже плащ, меня конвоируют Отто и какой-то незнакомый мрачный качок. На выходе я замешкалась, и он подтолкнул меня

— Шевелись, блядь, опаздываем!

Ах, это соотечественник! Что ж это за интернациональный конвой такой? Догадываюсь, что это сделано во избежание сговора между матрёшками и охранниками, чтобы не сбежали. На улице дневной свет ослепляет меня, и я даже не успеваю разглядеть наше заведение снаружи.

Меня сажают на заднее сиденье Фольксвагена, окна тут тёмные изнутри, от водителя сиденье отделено непрозрачной перегородкой. По бокам от меня плюхаются Отто и качок. Кто за рулём — я не знаю. Едем. Соотечественник по дороге объясняет доходчивым матерным языком, какие серьёзные неприятности меня ожидают при попытках побега, созвона с полицией или ещё кем-либо, а также, если я не удовлетворю клиента, либо попытаюсь его обокрасть. Меры воздействия обещаны такие, что если проштрафлюсь — лучше сразу попроситься в тихое местечко типа Бухенвальда. Или повеситься. Это безопаснее. Отто утвердительно кивает (он что, гад, тоже по-русски понимает?) и одновременно деловито лапает мои самые интимные места. Видимо, чтобы разогреть девочку для клиента.

Приезжаем. Шофёр куда-то вышел, мы пока не выходим. Вот он возвращается, стучит в окно. Пора. Меня выводят из машины, и я опять ослеплена дневным светом. А мы уже в прихожей. Секьюрити изымает у меня плащ и конвоирует дальше через анфиладу хорошо, хотя и несколько старомодно обставленных комнат, завершая турне в уютной сверкающей чистотой кухне. Здесь мне велено ждать клиента. Пообещав вернуться через два часа Отто с качком удаляются.

С интересом оглядываюсь. Я уже пять дней не меняла обстановку. Господи, как эти перья мешается!

— Так, шлюшка, ты опять бездельничаешь!

От неожиданности вздрагиваю. В дверях стоит рослый носатый бородач в пёстрой рубахе, светло-песочных вельветовых джинсах, длинные светлые волосы перехвачены лентой бордово-красного цвета (кажется, наши студенты называют это хайратником), на шее бирюзовые бусы. Колоритный дядечка. Но я должна быть проштрафившейся горничной

— Ах, простите мой господин, я задумалась! — М-да, блистательный ответ для служанки, они ведь такие задумчивые!

— Ах, ты ещё и думаешь, девка! — вполне адекватная реакция господина на моё извинение. — И о чём же ты думаешь? Наверное, опять о большом твёрдом члене своего господина? Ты опять хочешь, чтобы господин трахнул тебя, бездельница!

Правильно, о чём ещё может думать горничная? Как тот старшина из анекдота, который всегда думал о пизде, глядя на полковое знамя!

— Да, мой господин, конечно, мой господин, маленькая Лотта только и мечтает о вашем большом и прекрасном члене!

— И как же ты о нём мечтала, сучка? Твоя дырочка уже мокрая, ты течёшь? А ну, покажи господину свои сисечки!

Хорошо, что Отто надо мной потрудился. Я почти теку. А сиськи — пожалуйста, чем богаты!

— Почти потекла, мой господин.

Он подталкивает меня к кухонному столу и садится на корточки.

— Проверим!

Его рука уже во всю шурует в моей промежности, средним пальцем руки он теребит мой клитор, а потом бодро лезет им глубже.

— Ах! — томно взвизгиваю я

— Ты ещё не созрела, детка! — ага, уже детка, а не девка, сучка или шлюшка!

Ой, он вылизывает мою киску! Я таю, любой каприз за такой язык. И такую технику!

— Вот теперь ты течёшь, маленькая Лотта! А теперь поприветствуй большой и мощный пенис своего господина!

Я лежу на животе, на кухонном столе, изящно прогнув спинку и задрав ножки, он привалился к шкафчику напротив, джинсы приспущены и прямо перед моим носом стоит, как штык его багровый член. А ничего себе! Ласкаю его рукой, потом мягко облизываю головку, на которой уже выступила капелька смазки, а потом дерзко и прямо беру его в рот и начинаю от всей души сосать. Клиент довольно и утробно похрюкивает. Но вот он созрел. Член совершенно задеревенел, от него исходит резкий специфически-мужской (или специфически-хуёвый) запах. Спускаю брюки моего повелителя окончательно и полуложусь, полусажусь на столе, гостеприимно расставив бёдра. И мой Буратино уже при ставил к моей заветной дверке свой золотой ключик. Заходи, милый, здравствуй! Он резко заходит. Член легко скользит по моей мокренькой щёлочке. После первых фрикций он задирает мои ножки себе на плечи и, держась за бёдра, резко и сильно трахает меня. Наслаждение растёт. Я с удовольствием подмахиваю.

— Хорошо, Лоттхен, очень хорошо! У тебя прекрасные ворота! А как там чёрный ход?

Ого, ещё ни разу не кончил, а уже третью дырочку ему подставляй! А придётся… Слезаю со стола, закинув на угол левую ножку, наклоняюсь. Welcome! Приглашение принято. Хозяйский член лезет в мою грешную попку. А она, между прочим, ничем ещё не смазана! Хорошо, хоть его член хорошо смазался в моём влагалище. Ой! Ой, ой! А он доволен!

— Ах, какая дырочка, узенькая! Лотта, ты берегла попку для своего господина?

Почему бы не сказать человеку что-нибудь приятное. Вру, что конечно берегла. А он разошёлся. Зубы оскалены, рычит чего-то, уже и рубаху скинул, жарко ему. Но как ебёт, подлец, какой кайф доставляет провинившейся горняшке! Я уже сижу на столе на коленях и вовсю подмахиваю. Анал мой давно увлажнился. Находит сладостная истома. Вот сейчас, вот сейчас точно кончу! Всё, кончаю. Со стоном и слезой. А ему ну хоть бы хны!

Вот только ебаться на кухне стоя ему всё-таки разонравилось. Перемещаемся в уютную спаленку, где вовсю пылает камин. Но жарко от этого не становится. Жарко оттого, что мой повелитель развалился на софе, а я своей попой обрабатываю его член. Кстати, перемещались мы сюда, не прерывая своих невинных развлечений. Кто бы видел эту летку-еньку! Но теперь полный комфорт и упоение. Я упираюсь руками за спиной в софу, периодически лаская клитор, и нанизываюсь на этот упругий кол, как жук на булавку. Он придерживает меня за попу и, взрыкивая от чувств, вовсю пользует её. Господин вдруг решил опять войти в парадный вход. Его член устремляется в мою заждавшуюся пещерку, которая вся зудит от нетерпения и надвигающейся преждевременной кончины (в хорошем, конечно, смысле).

Всё, сейчас опять кончу, а-а-а-ах! На сей раз он, наконец, тоже кончил. Я вспотела от этого секс-марафона, и мне милостиво предложено освободиться от фартучка и боди. Теперь я осталась в чулках, туфлях, кружевном воротничке и перчатках. Потная. Голая. Шлюха шлюхой. В таком виде сижу перед камином, гостеприимно расставив ножки (необходимо всё время показывать товар лицом) и уже по второму разу делаю минет моему барабудос. При этом левой рукой подрачиваю ему, а правой ласкаю себе грудь. Ему это тоже нравится.

— Давай, давай, девка, работай, шлюха, соси член своего господина!

Мне отвечать некогда и нечем, рот занят. Работает.

— Лотта, в койку!

Слава богу, наконец-то мы лежим. Он пристроился сзади, для удобства приподнял мою правую ляжку и с размаху вошёл в мою киску. Несколько минут мы оба, пыхтя, усердно трудимся. Он радостно меня долбит, я трудолюбиво подмахиваю. И похоже, я на пороге нового оргазма. Но сначала, оказывается, нужно поиграть в лошадки по другому. Теперь мне опять предложено поработать пиздёнкой. Он лежит благостный, а я знай себе, скачу! Кажется, клиент созревает. Я это чувствую буквально нутром. Именно там всё больше набухает и твердеет его народное достояние. Тот самый хуй, о котором мечтала ленивая горняшечка. Он созрел. Я вновь сижу перед камином, а развратный бородач кончает мне в рот и на лицо. И мне, кстати, это нравится. Всё, облизываю так озаботивший меня член набело, и клиент сам гонит меня в душ.

— Пора, Лоттхен, сейчас за тобой приедут….

Только-только кое как привожу себя в порядок, и появляются Отто с качком. Прощаемся. Клиент напоследок суёт Отто ещё несколько кредиток, объясняя, что это премия фройлян Лотте. Видимо, не питая иллюзий по поводу моих конвоиров и опасаясь за судьбу этой премии, он тут же при нас звонит фрау Дорт, рассыпаясь в комплиментах по поводу «Этой юной проказницы Лотты» и сообщает об этой надбавке.

Лицо качка выражает явное страдание. Понял, сволочь! На меня опять накидывают плащ и почти пинками вновь загоняют в машину. Но на этот раз я хоть успела рассмотреть респектабельный двухэтажный дом явно старой постройки. Опять я в машине зажата между мужиками. Ну что, домой?

— Сейчас поедем по ещё одному вызову. Тут хорошо управилась. Теперь побудешь «горничной» в другом месте, — сообщает качок. К прежним реквизитам мне теперь выдают ещё и кружевную наколку в причёску и беленькие кружевные подвязочки к чулкам.

— Готовься к работе, сучка! — с этими словами качок запускает мне в дырочку вибратор и врубает его. А то меня предыдущий клиент не разогрел! Но делать нечего. В таких ситуациях рекомендуется расслабиться и получить удовольствие. Что и делаю. К финалу нашего пути я уже тихонько кончила, вызвав очередной «лестный» комментарий дорогого россиянина. При этом сладкая пытка закончилась только после того, как шофёр опять сходил к клиенту и вернулся, дав сигнал заходить. И снова меня впихнули в дом, не дав толком оглядеться.

Меня встречает молодой парень лет 25—30 и, расплатившись с Отто, приобняв за талию сразу ведёт в уютную гостиную.

— Ну, что, крошка, пошалим?

— С удовольствием, котик!

Он вальяжно раскидывается на софе, полусидя, полулёжа. Я сажусь к нему на колени и пытаюсь пощекотать язычком в ухе, но он притягивает мою голову и взасос целует. Хорошо, подлец, целуется!

Расстёгиваю на нём рубашку, а он в это время шустренько освобождает свой агрегат. Ого! Вот уж, что выросло, то выросло! Такое и в ротик взять не стыдно. Хотя, не будь у меня практики последних дней, задохнулась бы! Начинаю со всем тщанием обрабатывать моего кормильца.

Он всё больше крепнет, наливается. Ну, вот сейчас! Нет. Он решил разогреть свою горняшечку. Милый. Он нежно-нежно вылизывает мою киску. Я млею. Когда я уже почти готова, мне снова предлагается взять в ротик. Пожалуйста, с нашим удовольствием. Вот только брюки долой! Его немаленький член становится совсем монументальным.

Чудесно. А теперь маленькая Лотта хочет поскакать, мой мальчик, на твоей лошадке. Сажусь ему на колени и со всем прилежанием насаживаюсь на этот чудесный оргазмомейкер. Раз за разом.

Ага, понравилось! Давай, давай! Батюшки, он решил, что мои прелестные розовые ножки устали. Меня ставят на четвереньки, и теперь мой мальчик имеет мою дырочку сзади. Только яйца шлёпают по ягодицам. Класс! Очень хорошо! Дас ист фантастиш!

Кончаем одновременно. На брудершафт, так сказать. Без лишних уговоров снова беру в рот этот чудный член. Он заслужил мой минетик. Облизываю, обсасываю, щекочу его язычком, насаживаюсь глоткой. При этом левой рукой балую свою щелочку. Снова кончаем. И… всё.

Как у Золушки наше время истекло. Нежно прощаемся. За мной заходит Отто, а мой славный любовничек, его зовут Ульрих, вновь при мне звонит фрау Дорт и самым высоким образом оценивает мои старания, не забыв о размерах уплаченной за меня суммы. На улице вместо Фольксвагена микроавтобус. Дверца сдвигается и в салоне помимо качка я обретаю Сильвию и Ирку. У них из под плащей выглядывают белые халаты, на коленях высокие белые клобуки медсестёр.

— Переодевайся! — с этими словами качок суёт мне в руки такие же аксессуары. Скидываю плащ и форму горничной и под откровенными взглядами Отто и дорогого соотечественника переоблачаюсь. От прежнего костюма на мне лишь чулки и туфли. Уже на ходу поправляю макияж. Оказывается, нас заказали на вечеринку в поликлинику. Тамошним эскулапам мало своих сестёр, хотят ещё и нас. Так, значит впереди групповуха. Это весело.

Секьюрити ведёт себя прилично, не лезет лапать, видно, Сильвии стесняются, она ведь вольная, может и пожаловаться. Качок пытается с ней заигрывать словесно, но любимая подруга делает вид, что не понимает. Nem tudom! Он умолкает. Зато всю дорогу мы зубоскалим с Отто. Качок явно не понимает немецкого и потому печален. Сам виноват, чтобы общаться с девочками из дорогого импортного борделя, нужно много и хорошо учиться! И не выпендриваться! Приезжаем и после уже привычной церемонии ухода шофёра выходим. Идём гуськом. Впереди Отто, позади качок. По ступеням поднимаемся ко входу, проходим полутёмный вестибюль, где на нас сонно пялится местный охранник и попадаем в ярко освещённый холл, украшенный серпантином и шариками довольно странной конфигурации.

Ай да врачи! Они же надули резиновые перчатки и презервативы! Гремит музыка, какая-то незнакомая мне группа с грубым баварским акцентом исполняет нечто жизнерадостное о старом кладбище. Музыку заглушает приветственный рёв клиентов. Ого, сколько их! В основном молодые ребята, но среди них и несколько вполне зрелых мужиков, а также дедуля-Айболит, который осматривал нас в субботу. Ну вот, со свиданьицем. Отто и качок откланиваются, предварительно испив гостеприимно предложенного коньячка, а мы тут же оказываемся со всех сторон охваченными мужским вниманием. Здешние врачи явно не надеются на зрение, и каждый старается исследовать наши прелести на ощупь. Впрочем, пока всё в рамках приличий.

— Милые фройлян, не может ли кто-нибудь из вас оказать помощь страждущему терапевту?

Айболиты расступаются, и на смотровом кресле видим здоровенного детину, грустно смотрящего на свою промежность. Первой реагирует Сильвия, которая, позаимствовав по дороге стетоскоп, с личиком заботливой мамаши отважно кидается спасать этого смертельно больного.

Вот она с серьёзной миной пытается что-то прослушать в районе его ширинки. Ах, там член! И он не встаёт! Процессу никто не мешает, эта парочка обычный трах превратила в представление. Сильвия, сохраняя привычно-невинное выражение лица, приступает к минету. Как она его полирует кончиком язычка! А теперь губками!

Под влиянием чар и язычка Сильвии член её пациента явно оживает. Его заботливо прослушивает стетоскопом добрая медсестричка и решает, что оральную фаллотерапию необходимо продолжить. Вновь нежные ручки охватывают ствол, а опытные губки и трепетный язычок нашей мадьярочки возобновляют свои пассы.

Так, больному надоело зарабатывать пролежни на жопе в смотровом кресле, а Сильвии нагибаться. Пациент забирается на столик и становится на колени. Совсем другое дело! Целительный минет продолжается

Кто-то начинает фотографировать процесс лечения на мобильник, ещё у одного из мальчиков замечаю видеокамеру. Сильвия тоже контролирует ситуацию. Она не просто сосёт хуй, но ещё и поворачивается так, чтобы лучше было видно весь процесс и её милое личико. При этом вид у неё самый что ни на есть вдумчивый, серьёзный и чуточку печальный. Будто перевязку делает тяжелораненому герою.

Свершилось чудо! Он встал! И излеченный герой может теперь оценить все прелести своей спасительницы. Оценка начинается с попки, которую доктор Сильвия демонстрирует, заботливо задрав халатик. Ах, какая у неё замечательная попка, округлая, упругая, загорелая! И весьма приятная на ощупь! Так, а что у нас между ножек? Ой, да там чудная киска, подбритая, но сохранившая нежный каштановый пушок. И, представьте, у бедняжки Сильвии там тоже что-то не в порядке! Пациент моментально вспоминает о том, что он врач. Киску весьма профессионально исследуют пальцы доброго доктора. Что-то не так, больная, будьте добры в кресло. И ножки пошире. Стетоскоп, с помощью которого диагностировали член, теперь используется для исследования дырочки моей подружки-любовницы. Та профессионально комментирует процесс.

Мы с Иркой пока отдыхаем: мальчики …

по очереди приглашают нас потанцевать, попутно любуясь проказницей Сильвией и изучая наши формы.

Доктору всё понятно: острая хроническая недоёбанность. И это излечимо! И прямо сейчас!

Процедура исцеления начинается с заботливого вылизывания несчастной недотраханной щелочки. Больная охами, стонами и томным закатыванием глазок демонстрирует полную правильность избранной методики. А теперь прозондируем больную. И, конечно же, хуем! Сильвия пошире разводит и без того великолепно расставленные ляжки и пальчиками раздвигает щелочку перед целебным пенисом, который осторожно начинает исследовать её недра. А теперь сдвинем ножки поплотнее и пойдём глубже! Так лучше?

— Йа-а-а-а!

Какого красавца подцепила Сильвия! Боже, он ей пальчики на ножке вылизывает, не прерывая глубокого зондирования пиздёнки своим чудо-членом. Вот она стоит на столе на четвереньках и ступнями дрочит член, а клиент с чувством глубочайшего удовлетворения её раздевает. М-да! Ага! Теперь нас интересуют не только гениталии, но и вся голенькая Сильвия! Наконец-то её безупречные формы не скрывает этот белый балахон. И член из плена нежных ножек Сильвии возвращается в её гостеприимное лоно. Наша девочка полностью отдалась процессу кайфоизвлечения и, закрыв глазки, самозабвенно стонет, активно подмахивая своему исцелителю. А тот явно знает толк в лечении и вовсю шурует своим естественным массажёром.

Мы с Иркой приглашены к столу и потихоньку наедаемся и выпиваем. Доктора вполне профессионально, и по-прежнему деликатно исследуют нашу анатомию. Чтобы им было удобнее, ненадолго отходим от стола и устраиваем скоренький стриптизик с лёгким лесбисом. При этом стараемся не отвлекать массы от главного представления.

Теперь Сильвия играет в лошадки: клиент развалился на каталке, придерживая свою пациентку за грудь, а та самозабвенно гарцует на его колу. Глаза шалые, волосы растрепались, груди дыбком, по бёдрам струйки смазки, из полураскрытого ротика уже не стоны, а хрипы. И мерные, как у копра на стройке подмахивания. Любо-дорого смотреть. Прямо Афродита за работой. Или, например, Иштар. Богиня ебли в общем.

Господи! Этой ненасытной мало такого шикарного мужика, она начинает сама ласкать свою грудь, а потом клитор и всё убыстряет темп этого супертраха. Безумная скачка ненадолго прерывается: партнёр нашей героини хочет видеть её личико и сиськи, и Сильвия пересаживается лицом к нему, тут же возобновив свои упражнения в том же дьявольском темпе.

Так, игра в лошадки им надоела. Наездница отдыхает, лёжа на той же кушетке и отсасывая у своего жеребца. Тот с интересом наблюдает и комментирует процесс. Нравится… Конечно, Сильвия и тут мастерица. Наша девочка и себя не забывает, дроча обсасываемый орган одной рукой, другой ласкает свою дырочку. Видно, мало напрыгала.

А какое у неё ангельски-томное личико! Словно эскимо сосёт. Только эскимо дрочить не нужно

Ой, и он прилёг рядышком, батюшки! Приморился наш болезный. Мало ему, что такой, можно сказать, академический минет ему делают, так ещё и комфорт подавай. Неженка. А Сильвия увлеклась, всё больше насаживается на него. По самые гланды. А может, и до лёгких добралась. Конечно, рядом стол, все жрут и пьют. А ей в буквальном смысле хуй в рот… Вот, уже он лежит, она сидит. И сосёт, сосёт, сосёт… Уважая её труды клиент снова встаёт. Но вот кормилец разряжается, залив Сильвии ротик, личико и грудь. Та довольна, любит моя подруга глотать сперму. Но шоу на этом не кончается. У этого монстра встаёт прямо на глазах, и он пристраивается к киске очаровательной медсестрички сзади. Да, она его хорошо реанимировала. За что и получает новую порцию траха. На этом лично для меня шоу заканчивается. Пора работать. Кто-то вежливо берёт меня под локоток и уводит в отдельный кабинет. Ух-ты! Да это же гинекология!

Мне предложено устроиться на гинекологическом кресле, где клиенты — их двое — с явным знанием дела обследуют мои дырочки визуально и тактильно, после чего к моей глубокой радости и изумлению нежно и настойчиво начинают обрабатывать их языками. Вау! Я уже готова на всё! Уже совсем! Мальчики, видя, что я теку, тоже в восторге. Ну, конечно, я уже знаю, что моих немецких коллег, сколько не лижи, они не воодушевятся. Они ведь работают и всё. Нет в них творческого подхода к профессии.

Как можно быстро освобождаю их инструменты и оказываю ответную любезность. Одному ротиком, другому ручками, потом наоборот. Ну вот, мы квиты. У обоих агрегаты в полной готовности, стоят на 12. 00! Один из них садится на топчан, и я насаживаюсь на него своей киской, второй, не дожидаясь особых указаний, входит в меня с чёрного хода. Поехали! Ой, они меня ещё и ласкают! Вы мои нежные! Ну, постараюсь на благо братской германской медицины. Какое-то время мы втроём оживлённо сопим, вздыхаем, постанываем, повизгиваем. При этом я от всей души насаживаюсь на столь гостеприимно подставленные члены, а мальчики помогают мне мощными фрикциями. Вот они приустали, отдыхают, а я работаю. Любой каприз за ваши деньги!

Их члены становятся всё тверже и больше, они всё более напрягаются, а я тоже вот-вот улечу. Всё! Летим вместе! Какое-то время расслаблено повисаю прямо на их скукоживающихся на глазах поршнях. Вот уже попа свободна. Второй выскользнул из щёлочки. Сползаю. Чмокнув меня благодарно в обе щёчки, мальчики снимают презики, и я без всяких напоминаний вылизываю им члены и яички. Они этого вполне заслужили.

Потрепав меня на прощание по сиськам и письке эта парочка удаляется, но её тут же сменяет следующий сластолюбец. Этому захотелось экзотики. Велев мне залезть в смотровое кресло, он пристраивается стоя. При этом его орудие уже стоит не хуже, чем у предшественников. Виагрой злоупотребил, что ли? Не знаю. Не интересно. Потому что это орудие начинает попеременно проникать то в мою писечку, то в попу. Да как сноровисто! Благодарно постанываю, а он имеет мои обе дырочки практически одновременно. И опять без слов. Скалится, сопит и ебёт. А мне стесняться нечего. Сначала постанываю потихоньку, а когда волна кайфа вновь начинает окутывать с головой, ору, не сдерживаясь.

Его это явно заводит не меньше, чем моя лихорадочная работа попой. В промежутках между своими стонами слышу чьи-то ещё. Видно за стеной обрабатывают кого-то из моих милых подружек. Манипуляции этого Айболита, в конце концов, приводят меня к сильнейшему оргазму, а он, насладившись моёй прихожей и задним крыльцом, проникает ещё и на чердак — член оказывается у меня во рту и только здесь, где-то за пределами гланд бурно разряжается. Захлёбываясь, стараюсь изо всех сил очистить ротиком и этот член. Судя по усилившемуся сопению, мои труды оценены должным образом. Завершив минет, мой кормилец убывает, похвалив напоследок мои сиськи и задницу.

Похоже, там за дверями очередь. Тут же вваливаются ещё трое. Но нам, блядям, не привыкать. У фрау Дорт я получила хорошую практику групповухи. И сразу в три дырочки меня уже имели не раз. И арийцы, и славяне. Эти для разогрева сначала решили любить меня стоя. Один сидит на столе, и я делаю ему минет, второй проникает в мою хлюпающую от частого употребления киску сзади, а третьему я дрочу рукой. Все довольны, у всех явно налицо прогрессирующая эрекция. Вот она достигает апогея. Теперь пора. Я вновь сижу, точнее, скачу на двух членах, а третий скачет у меня во рту. Руки добрых докторов ласкают моё разгорячённое тело. Потом они меняются, но мне уже всё равно. Когда трахают во все дырки тремя здоровенными хуями, разве важно счастливой девушке, чёй именно из них в пизде, чей в заднице, а чей во рту? Всё равно хорошо! Только ножки мои бедные уже устают. После завершающего круга, когда все мы кончаем к обоюдному удовольствию, я с тихим стоном падаю на пол.

Боже, как они галантны. Мои рыцари берут свою верную шлюху и тащат в живительный душ, где дружно её обмывают (не забыв подмыться и самим), вытирают простынёй и, поддерживая под локотки, доставляют обратно в холл к столу. Наше появление встречают аплодисментами. За столом народу явно меньше, не вижу я и Сильвии. Ирка абсолютно голая за столом в окружении двух амбалов, видимо, хирургов, которые активно за ней ухаживают, подсыпая на тарелку и наливая в бокал, а попутно лапая. Счастливая девушка цветёт как роза в летний день. Столь же гостеприимно потчуют и меня. Постепенно проходит усталость. В это время вваливается ещё одна группа целителей, несущая на руках опять же абсолютно голую и явно затраханную Сильвию. Глаза её полузакрыты, губы оскалены в бессмысленной улыбке, она явно не может свести ноги, а из покрасневшей анальной дырочки (вообще-то сейчас — дырищи) стекает прямо на пол и носильщиков белёсая струйка. Да, укатали Сивку крутые горки! Это что же с ней такое сделали, Сильвия девушка крепкая!

За столом заботливый уход, какая-то пилюля, мази делают чудо. Сильвия на глазах оживает. И вот мы все трое снова готовы к бою. Какое-то время развлекаем наших гостеприимцев игрой в «каменные лица». То есть пока они пируют, тихо ползаем под столом и сосём то у одного, то у другого, вызывая взрывы бурной радости у мальчиков. Потом демонстрируем изящное и нежное лесбис-шоу, которое завершается растаскиванием нас по кабинетам, где лично меня вновь начинают трахать индивидуально, парно и коллективно во все отверстия. Детали этого безумного визита перечислить трудно. В моей бедной голове, в конце концов, всё смешалось в один перманентный трах со вспышками оргазмов. Но вот я опять в душе с боевыми подругами. Несколько молодых ребят, видимо, санитары, помогают нам привести себя в порядок. Кое-как натягиваем халатики, обуваемся.

Остальные наши причиндалы нам аккуратно вручают вежливые хозяева. И где они их собирали? Нас передают в надёжные руки конвоя, мы с трудом доползаем до автобуса и, как попало, оползаем на сиденья. Вслед летят благодарности и лучшие пожелания восхищённой публики. Все участники вечеринки, которые ещё держатся на ногах, высыпали нас проводить. На этот раз наши соотечественники в конвое более благостны, ну а душка Отто вообще сама любезность.

— А вот и наши сестрички! — фрау Дорт встречает в вестибюле.

— Немедленно отдыхать, Лоттхен — тебе особенно, ты очень бледненькая. Идите, идите милые фройлян. Клиенты в восторге от вас.

Вползаем на второй этаж. В этом нам помогают Отто, Готлиб и Курт. Не в силах дойти до своих комнат, все втроём вваливаемся в самую ближнюю — к Ирке — и блаженно разваливаемся на её сексодроме. Всё. На сегодня хватит. Заебались

Автор: В. М. (http://sexytales.org)

[/responsivevoice]

Category: В попку