Как меня армянин изнасиловал

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]У наших родителей есть дача в 30 км от города. Иногда мы, дети, захватываем ее на выходные, приглашаем друзей, делаем шашлыки, устраиваем ночное бдение, в общем, веселимся. На тот момент у меня не было парня, и я поехала одна, а Костик, как обычно, с друзьями школьными-стародавними. Хоть они и младше меня на 2 года каждый, мы всегда находили общий язык. А сейчас, когда мне 23, разница вообще не ощущается. Мои отношения с Костиными приятелями — самые дружеские и платонические, мню себя взрослой, считаю их до сих пор детьми, и, в общем-то, не очень и заблуждаюсь. Были Женя Т., Эдик Т., Женя П., мой брат Костя, я, Денис с Надей, вот и все как бы… Приехали в полдень на двух машинах. Женская половина кинулась делать салаты, чистить картошку, пацаны нырнули по пару раз в бассейн. Вырытая усилиями папы и братьями, обтянутая железным листом, 3 на 7, в глубину метра полтора, эта посудина, наполненная поливочной водой, здорово спасает в жару, особливо потому, что поблизости нет никакой речушки. Под вечер, когда угольки в мангале перемигиваются и шепчутся, а замаринованный шашлычок так и просит, чтобы его насадили на тощий шампур, медленно, зажав всей пятерней, протащили по всей длине кола и отпустили только, когда он упрется в своего собрата, мир и спокойствие разливаются в душе, жизнь кажется без недостатков, а люди вокруг становятся лучшими друзьями. Благосклонно, снизу-вверх (сама-то метр шестьдесят), поглядываю на высоченных пацанов, с недетской мускулатурой, взрослыми шутками, которые ухаживают, подливают, предлагают лучший кусок. Тут задумаешься о персональном гареме. Ночь. Трапеза удалась на славу! Комарье, отпугнутое дымом, пока еще не решалось накинуться на молодые, розовые тела, пахнущие костерком, мясом, вином и сладким, возбуждающим до одурения, потом мужских подмышек. В автомагнитоле выдавливал слезу Клаус Майне, дачи вокруг стояли в тишине, то ли прислушиваясь, как гуляет молодежь, то ли, махнув рукой, погрузившись в сон.

Как старшая, к трем часам я протрубила отбой. Дом на наших 6 сотках непомерно большой, двухэтажный, с дурацкой планировкой, обилием окон и кроватей на втором этаже. Порешили так — в одной комнате на полторашке будут спать Денис с Надей, железная логика подсказала, что в другой комнате на двух отдельно стоящих кроватях разместятся Эдик и Женя, в смежной лягут Костя и второй Женя, ну а я внизу, соблюдая политкорректность. Ага. Внизу диван, может, и неплохой, но там постель грязная, комары, а в подвале могут быть мыши. Еще бегать по мне начнут. Поэтому, пока пацаны по-мужски вспоминали свои школьные, полные доблести годы, я проскользнула наверх, в комнату, предназначенную для Эдика и одного из Жень, улеглась и честно заснула. Сон у меня чуткий, когда я трезвая и шумно вокруг. Я начеку. Ор внизу прекратился, застучали ноги по ступенькам наверх. Так, расходятся. Ну, наконец наступит тишина, и можно будет уснуть. В комнату зашли, щелкнули выключателем: — Ой, здесь Маша спит, — шепчет кто-то. Женя?

— Да? Ааа, ну ложись в той комнате, — громким шепотом вторит Костя.

Свет гаснет.

Кровать скрипит под накачанным Женей (он охранником в ночном клубе работает). Начинают расходиться по комнатам остальные. Побыстрее бы уже все улеглись! Свет включается опять. Накрываюсь простыней, все клетки тела излучают раздражение — сколько можно! Дайте поспать, все равно я сегодня одна и ловить в такой час нечего. Кровать рядом скрипнула. Кто это прилег? Ээдииик..

Ростовский армянин, красивый парень, потомственный врач, родители — интеллигенты… Ну, это к делу не имеет отношения. Высокий, крепкий, волосатый, с тяжелым обещающим взглядом, южной кровью, мягким, почти незаметным акцентом, — Эдик сочетает в себе страсть и воспитанность — качества редко совместимые у южан. Костин лучший друг. Пытаюсь уснуть. Я когда выпью свою норму, иду тихонечко и ложусь спать.
Но когда, кроме алкоголя, есть еще интересные собеседники и вкусная еда, пью мало, для настроения, раскрепощаюсь, становлюсь очаровательно легкой в беседе, излучаю счастье на окружающих и, как большинство здоровых людей, хочу трахаться. Но не лишь бы с кем, а так, в принципе, лишь просыпается желание, которое отлично умею контролировать.

Но это за столом в обществе.

Тут же, в темноте, в одной комнате со мной, лежит мечта любой женщины — сильный черной масти жеребец, который очевидно… да, точно, не спит. За стенкой слышны скрипы кровати под Денисом и Надей. Ну никакой у людей совести нет! Надо ж подумать о других, что не всем так хорошо как вам! Слышимость на всем втором этаже отличная. В смежной с нашей комнате пацаны дрыхнут, слышу храп, хотя, храпеть так может и один. Другие дрочат, наверное.. Ладно. Сплю дальше. Эдик ворочается, а я на взводе. Ситуация идеальная. Надо только подтолкнуть пацана к чему-то конкретному, пока не заснул, не теряя достоинства девушки, а что самое скользкое в этой ситуации, сестры лучшего друга!

— Эдик, ты чего не спишь?

— Холодно. А ты?

— Вы разбудили. С вами разве заснешь?

Молчание. Иду на второй заход.

— А чего холодно?

— Не знаю. Одеяло тонкое какое-то.

Он не врет. Прохладно. А на такое тело подранного одеялка не хватит.

— А тебе тепло?

Это он мне. Ага. Зацепило. Появился интерес. Ухожу в пассив.

— Тепло, — бархатисто шепчу и зазывно кутаюсь.

— Хорошо тебе.

Молчание. С минуту, точно.

— Маш, а можно к тебе? А?

Молчу и соображаю. Сердце колотится. Сразу согласиться? Стремно как-то.

— В каком смысле? — кошу под дурочку.

— Пусти погреться, — умоляющие нотки.

— Неужели так холодно?

Молчание красноречивее слов. Эдик аж свесился с кровати, поддавшись вперед.

Я придвигаюсь плотнее к стене.

— Ложись. Только спать не мешай.

Под тяжестью Эдика кровать скрипит, он падает в углубление посередине, и я почти скатываюсь на него.

Я даже не помню, была ли прелюдия в виде нежных слов, прикосновений и неловких поцелуев. Какая там нежность, когда хочется, чтобы в тебя вбили поскорее член, заполнили все до отказа, сильно оттрахали, без чувств, без мыслей и лишних слов! Эдик впился в губы, руками схватил мои немаленькие груди, я вцепилась ему в волосы. Он обхватил мою задницу своими лапами и запросто посадил себе на х… Я мокрая уже давно. Еще с шашлыков. Не буду врать, Эдика вожделела с вечера. Сначала мы осторожничали, смущенно хихикали, замирали при малейшем шорохе за дверью. Я представляла возмущенного от стыда за сестру брата и ухмылки остальных, и меня это здорово охолаживало.

Но к черту пуританское ханжество. Хочу трахаться с мужиком, которому дела нет, что у меня в голове, который меня элементарно хочет поиметь, как кобель суку!

Кому не нравится — может выйти покурить или пописать.

Все же, чтобы уменьшить амортизацию кроватных пружин, я склоняюсь к эдиковой голове, прижав его мощной грудью к подушке, привстаю чуть-чуть и сажусь глубоко, ерзая на члене, усаживаясь как баба на заварочном чайнике. Целую шею, пытаюсь найти губами соски в волосатой груди, лижу их и высасываю, провожу языком по диаметру, покусываю. Пока целую один, пальцами мну другой. Спускаюсь к члену.

Инструмент у Эдика что надо: большой (даже слишком), толстый, сильный, реагирующий на сжатие тем, что становится еще больше и толще. Затолкать в рот все это сокровище физически нереально. Мой маленький ротик, растягиваясь, впускает в себя две трети этого грандиозного скопления пещеристых тел.
Я сумбурно, без мыслей в голове, как заводная, вылизываю пенис, провожу языком по выдающейся вене, вбираю каждое яичко в рот, сосу, постанывая, вылизываю член как кошка котенка, опускаюсь губами к головке, и ввожу член в рот как во влагалище. Эдик кончает. Сперма, фонтанируя, толчками брызгает мне в рот. Я сглатываю, не вынимая изо рта член, облизываю его нежно, целую в уретру напоследок. Эх, люблю я это дело! От Эдика пахнет потом, этот запах меня возбуждает всегда. Я хочу еще!

Долго мы не отдыхали. Эдуард лег на меня сверху. Вдавил свой член в меня и начал двигаться. О, как мне нравится, когда меня трахают сильно и быстро! Давай еще, еще!! Руками хватаюсь за спинку кровати, армянин тяжело дышит, я пыхчу как паровоз по прибытии на станцию, дошла до такого взвода, что кайф кончить! Кончить и отрубиться! Тяну руку к клитору. Оппа, неприятный сюрприз! Мою руку пригвождают к подушке, типа мешает процессу отъеба. Ну да, неудобство есть: живот Эдика звучно хлопает о мой, и пальцам между ними не место. Плевать! Он кончает, а мне нельзя, что ли?? Тянусь другой рукой. Вот тебе на! Это похотливое животное своей пятерней прижимает вторую руку к подушке. Теперь я вообще двинуться не могу. Он на меня всем телом наваливается, не останавливается, трахает, трахает, трахает. Короче, имеет меня по-армянски эгоистично. И плевать ему, что я чувствую. Но мне хорошо! Так и надо! Очень хорошо! Но хорошо кончить еще лучше. Вырываю руку, тянусь к клитору. «Ах ты, сука! Не трогать!» Я не ожидала такого поворота событий. Ну и друг у моего брата! Чему он его учит? Теперь одной лапой он держит за моей головой обе руки, а другой:. хлобысть!!! меня по щеке! Я чуть не кончила! Не сбавляя обороты, Эдька трахает. Вау, меня насилуют по моему желанью и хотенью, грубо имеют, матерят последними словами. Называют сукой, пиздой и шлюхой. Вхожу в раж, подыгрывая, вырываюсь, получаю еще одну оплеуху, мат в свой адрес, член чуть не в матку. Я как безумная, вторю движениям, верчу головой, не сильно стараясь увернуться от пощечин, вслушиваюсь в матерные слова. Еще, еще раз обзови меня пожестче и, ради всего на свете, не останавливайся! Какое сексуальное животное счастье! Мозги в отрубе, совесть в нокауте, стыд на первом этаже остался. Кровать уже не скрипит, она стонет, бьется об стенку, ножки гнутся. Неужели все спят, как пьяные хорьки?

Меня переворачивают на живот, трахают как собаку, а потом Эдька входит в задницу. Честь ему и хвала, что руководила процессом проникновения в анус я. Обхватив член рукой, заранее ужасаясь, как такой орган поместится в моей ну маленькой попке, делаю героическое усилие расслабиться, представляю как мне будет приятно, когда он будет там, смазанный влагалищными соками и потом хозяина, стекающим по животу вниз. Дружно входим. И совсем не страшно! У страха все члены велики. Поначалу медленно, а потом разгоняется, Эдькин член чувствует себя в заднице как дома. То есть входит и выходит, быстро и не очень, то вытаскивается до конца, то вталкивается вглубь по самое основание, прохладные пушистые яички приятно щекочут. Достаю рукой до клитора, он набух и почти бесчувственен. Тронь его, и он кончит, разливая волнами энергию как сперму по всему телу. Жду, когда Эдька кончит. Если кончу первой — не видать ему второго оргазма как своей задницы. И он кончает, вгоняя член до упора. Усиленно дрочу клитор и вторю ему. Содрогаюсь, дернувшись на члене пару раз по инерции, и валюсь на постель. Все, меня не трогать. Я кончила. Эдик вытаскивает член. Чувствую, как внутри меня все булькает. Завтра полдня в туалет бегать буду. Он уходит к себе на кровать, и мы затихаем. В моей жизни такого наслаждения еще не было, если даже спустя два года не могу забыть.

Может, повторить?

[/responsivevoice]

Category: Традиционно