Двоюродная тетка Часть 2
[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]Я почти уверенно положил руки на теткины груди и начал потихоньку мять их. Я осознал, что дыхание у Юли изменилось, возможно, она просыпается, но мне было все равно — слишком уж я был поглощен процессом. И тут же последовала расплата: «Как ты посмел, негодник!». Тетка одним резким движением сбросила мои руки, и дала мне затрещину по лбу: «Как ты смеешь! Кто тебе позволил — раздеть спящую тетку! Ты заслужил наказания! Я так хорошо отнеслась к тебе вчера, и это — вместо благодарности! Немедленно выйди из комнаты — мне нужно одеться!»
Ее глаза просто пылали гневом, и я, обескураженный, пробормотал извинения и бросился вон. Спустя некоторое время тетка позвала меня: «Ты недостойно повел себя, Андрей. Просто недопустимо. Я должна рассказать о твоем поведении матери и отцу — это мой долг как старшей. А ж они найдут, как тебя наказать за такое». Я не на шутку испугался — отец был суровым человеком, но главное даже не в этом — я понимал, что совершил что-то запретное и не знал, какова может быть ответственность за это. И в нерешительности я заговорил: «Юленька! Ну: Ты понимаешь: Я снова захотел, ну, как вчера. Мне нужно было — ну: Чтобы успокоиться». «Что ты мелешь! Чтобы успокоиться ты стащил с родной тетки одеяло и щупал ее? Разве так должен вести себя племянник! Мне придется все рассказать матери, а уж она определит для тебя наказание!!»
Я перетрусил не на шутку: «Юля! Родная! Пожалуйста, не делай этого! Ведь это была: Наша с тобой игра: И пусть я нарушил правила и поступил неправильно — но ведь это касается только нас!». «И на что же ты намекаешь?» , — спросила тетка уже немного другим тоном. «Ну» , — молящее начал я: «не вмешивай сюда моих родителей, они же здесь ни при чем!»
«Но ты согласен, что твой наглый проступок должен быть наказан? Я же не могу оставить это без внимания! Значит, я должна рассказать родителям — это для твоего же блага!» — переспорить тетку было нелегко. И тут-то меня и осенило: «Юля, ведь ты же моя тетя! Мама, уезжая, велела мне тебя слушаться, а тебе — приглядывать за мной. Значит, ты — как старшая, можешь наказать меня сама! И ничего не рассказывать родителям» — закончил я уже с сияющим лицом.
***
Только теперь я понимаю, что Юля вела разговор именно к этому с самого начала. Чего бы она стала рассказывать маме? Как показывала сиськи-письки ее сыночку! ХА! Да мне ничего не угрожало — но, поди же, пойми это в тринадцать лет. Тогда я не понимал, что она попросту ломается для виду, а на самом деле хочет именно этого.
***
«Ну что ты!» — несколько деланно удивилась она: «как я могу тебя наказывать? Я же не твоя мама. Откуда я знаю, что бы сделала она? Но что что-то серьезное — это несомненно». «Ты не моя мама, но она просила тебя приглядывать за мной. Ты — моя тетя, и я должен был слушаться тебя, а я не слушался. Значит, ты должна наказать меня сама!» — я все время пытался уговорить ее оставить все в тайне. «И как же я должна тебя наказать?» , — в упор глянула на меня Юля. «Ну.: Как же я могу указывать тебе:» — запинаясь, пробормотал я.
Долгих десять секунд тетка то поднимала глаза к потолку, то блуждала взором по комнате, и, наконец изрекла: «Я накажу тебя ремнем! Я считаю, что это справедливо, если уж ты не хочешь, чтобы об этом узнала мама». Я снова испугался — ремнем меня не наказывали уже лет шесть, да и до того никогда не пороли по-настоящему, и я не знал, смогу ли я терпеть боль. А кричать в присутствии девчонки, пусть даже и тетки — это недостойно. Колеблясь, я вспомнил о матери, о каре, которую могла придумать она — и согласился.
«Значит, так. Я возьму свой ремень из брюк — он узкий и гибкий, из хорошей кожи, ты надолго его запомнишь. А сейчас — на колени!» Я опешил от удивления, и тетка повторила: «На колени!». Ничего не понимая, я все же опустился на колени — я ведь понимал, что виноват, но такого ритуала наказания тогда я не знал.
А Юля, казалось, была в своей стихии — она вытащила ремень из собственных брюк, сложила его вдвое и несколько раз сильно взмахнула им в воздухе — со свистом. Мне снова стало страшновато. «Ты провинился и будешь наказан. Я хочу, чтобы ты понял, в чем твоя вина, и больше так не делал. Сейчас я начну наказывать тебя, и прекращу только если признаешься мне, в чем твоя вина» , — это уже начинало походить на игру и завлекало меня. Вот только свист ремня и боль, обжегшая ягодицы, были настоящими. «Раз» , — сказала Юля и, выждав несколько секунд, вновь со свистом опустила ремень на мои, прикрытые только трусами, ягодицы: «Два». Когда через несколько минут она сопроводила очередной!
удар словом «Четырнадцать» , мне уже было совсем не до шуток — я был готов закричать от боли. «Прости,» — сказал я, стремясь предупредить пятнадцатый удар, но Юля даже не повела бровью — и вновь ремень обжег мои ягодицы. Я зашипел от боли: «Юля, прости меня! Я лапал твою грудь — прости!» Но тетка смотрела на меня не видящим взором: «Шестнадцать!». «Юлечка! Родная! Прости меня!»
«Семнадцать!» — новый удар, и первая слеза брызнула из моих глаз. «Юля! Я без спросу стал приставать к тебе! Прости меня, пожалуйста!!!» — я вложил в эти слова мольбу, однако тетка, словно не слышала меня, размеренно отсчитывала удары: «Восемнадцать, девятнадцать, двадцать». После двадцатого мои глаза уже были мокрыми, на двадцать втором я ойкал, а на двадцать пятом — заплакал. И Юля тут же отбросила ремень в сторону: «Ну же, Андрюшка! Ты неправильно повел себя и наказан, но я же твоя тетя, родная тетя. Я тебя люблю. Вставай и иди сюда». Я медленно поднимался с колен, а она продолжила: «Ты наконец-то понял, в чем была главная ошибка. Ты не спросил у меня разрешения. Но я же должна воспитывать тебя и помогать тебе — я бы помогла, надо было просто попросить меня. А теперь — иди сюда».
Когда я приблизился, Юля неожиданно обняла меня и нежно привлекла к себе: «Глупый мальчишка! Я всегда о тебе позабочусь, я хочу, чтобы тебе было хорошо». И с этими словами она взяла меня одной рукой за затылок и притянула к своему лицу: «Вот, это для того чтобы тебе было легче мне поверить».
Продолжая медленно притягивать меня к себе за затылок, Юля приоткрыла рот и немного наклонила голову влево. А когда наши лица разделяло всего несколько сантиметров, она вдруг нежно поцеловала мои губы. Еще в детстве, мама делала так пару раз — целовала меня после наказания, и я сперва не удивился. Но тут:
Взяв меня второй рукой за подбородок, тетка приоткрыла мне рот и проникла туда языком. Наши языки встретились: Это было неописуемо — мой первый взрослый поцелуй. Совсем скоро я почувствовал сильнейшую эрекцию — вставший член уперся в Юлин живот. Но она продолжала целовать меня, и, оторвавшись от моих губ только через несколько долгих минут, спросила, указав рукой на член: «Ты ведь этого хотел, да, Андрюшка?». Я мигом сконфузился, однако она продолжала, как ни в чем не бывало: «Так надо было просто попросить меня. Я же твоя тетя».
***
Какое-то время после этого наши отношения не менялись. Вернувшиеся с охотбазы родители ничего не заметили, разве только что я стал немного послушнее. Но часто вечерами, когда их еще не было дома, Юля поцелуем и обжиманиями заводила меня до предела, и я онанировал. Она, как я понимаю, тоже — зачем же иначе и она скрывалась в ванной после наших игр? А в декабре история стала развиваться дальше.
Зарисовка пятая. Юлины губы. Продолжение.
Тетка научила меня целоваться — как я узнал потом, весьма неплохо. Поцелуи доставляли мне огромное удовольствие, но все равно хотелось большего. Ощущения от онанизма притуплялись. Кроме того, тетка при наших играх всегда оставалась в трусах, а я думаю, не надо объяснять, как мне хотелось увидеть ее без них.
Словом, с каждой следующей «игрой» мои попытки подлезть ей под трусы становились все заметнее, но Юля всегда пресекала их.
В один из будних дней Юля не пошла на занятия — осталась дома, а я прогулял занятия в школе. И вот мы вдвоем до самого вечера, часов до семи, когда должны вернуться с работы родители. Мы занимались домашними делами. Вскоре я почувствовал желание и по нашему уговору сказал об этом тетке. Только сегодня я начал по-другому — безо всякой игры, будничным тоном я попросил ее снять трусики (как я говорил, когда мы были дома вдвоем, Юля обычно одевала только трусики-панталончики и майку) . «Тебе опять хочется?» — лукаво улыбнулась Юля: «иди сюда, я помогу тебе».
Но я твердо решил добиться своей цели: «Я хочу поглядеть на тебя без трусиков». «Но зачем» , — снова улыбнулась Юля. Меня было уже не смутить — за это время я привык к нашему общению в интимной сфере: «Мне интересно! Посмотреть у тебя между ног».
«Но ведь ты уже видел, разве не помнишь, Андрюшка?»
«Тогда, в ванной?» — быстро сказал я: «Это совсем не то, Юля. Я хочу видеть перед глазами. Мне интересно, как вы, девочки, устроены там. И ты, моя тетя, обещала мне помогать».
***
Это сейчас я понимаю, какой бред я нес, и как играла со мной взрослая восемнадцатилетняя девушка. А тогда — все было за чистую монету. Эх, счастливое было время.
***
«Я тебе уже говорила, что лазить в трусы родной тете неприлично! Я и не сниму их! А если ты еще раз скажешь мне это — я накажу тебя, и мало тебе не покажется! Ты меня понял?!»
Но я и не думал защищаться, я нападал: «Ты же обещала! Обещала мне все рассказывать и показывать! Я должен знать, что там у девочек!»
Юля опять улыбнулась: «Ну и почему ты пристаешь с этим ко мне? Почему, допустим, не к маме?». Заметив ужас на моем лице: «Ну, я же тебе говорила — найди себе девочку из своего класса и приставай к ней!».
Но я не сдавался и продолжал напирать. И тетка неожиданно уступила: «Иди за мной! Я покажу тебе» — и направилась в комнату родителей. Там она усадила меня на их широкую кровать, а сама полезла в шкаф. Я недоумевал, а она вынула оттуда видеокассету и засунула ее в видик, а затем уселась рядом и нажала «play». Еще минуту я ничего не понимал, а потом пригляделся к экрану: «История О». Если кто не знает, это классика эротического жанра. Очень скоро на экране я увидел — крупным планом — девушку без трусов, раздвигающую ноги. Юля нажала на «паузу» : «Вот, гляди. Ты же этого хотел?».
Я, наверное, хотел не совсем этого, но все же увиденное меня завораживало — член стоял как кол. «Ты теперь знаешь, как мы, девочки, устроены там. Мой долг исполнен?» — словно в шутку спросила она. Вместо ответа я вновь потянулся к ее трусикам: «Умоляю, покажи мне это».
«Зачем, ты же уже все видел?» — Юля явно забавлялась со мной. «Дай мне посмотреть и потрогать, Юля, умоляю тебя!». «Нет, и не проси, я же говорила тебе — неприлично видеть родную тетю без трусов, ты разве не помнишь».
Я соскочил с кровати и рухнул на колени: «Ну, пожалуйста, родная! Юлечка, умоляю тебя!!!»
Видимо, эта сцена очень льстила ее самолюбию, потому что она явно затянула ее. А затем села на кровати, свесив на пол босые ноги: «Поцелуй их!». Со срывающимся дыханием я склонился к ее ногам и начал целовать их. Это было восхитительно — такая гамма чувств. Я целую ноги моей родной тети, старшей, моего воспитателя. А она — она научит меня всему. Только приятному.
«Так и быть. Садись рядом. Посмотреть я тебе не дам — незачем, ты уже все видел по телевизору, можешь мне поверить, у меня точно там все точно так же, только волосики светлее» , — Юля подняла меня с колен и усадила рядом. Взяла мою руку в свою и потащила в свои панталончики: «Пошуруй вот тут. Пощупай, изучай. Я тебе разрешаю».
Мое сердце, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Я медленно скользил вниз пальцами, тетка же приглашающее раздвинула ноги. Трусы сильно мешали мне — но не останавливали. Боже, какие мягкие волосы под пальцами! Вот это да: А это что такое — что за складка. Палец проскользнул в нее: влажная. А что если пошуровать им туда-сюда?
Я и не заметил сначала, что дыхание девушки стало так же сбито, как и мое. Юля выпустила мою руку и потянула с себя майку: лифчика под ней не было. Я уже немного привык к зрелищу ее грудей, но сегодня они были еще более упругими и словно стояли. «Андрюшка, поцелуй мою грудь, как тогда, помнишь» , — чуть сдавленно произнесла тетка. Я припал к соску губами, не прекращая шуровать пальцами под ее трусиками. Вскоре я определил контуры щелки и принялся ласкать устье дырочки (вход во влагалище) , одновременно все сильнее засасывая грудь. Юля застонала: «Да, еще, сильнее!». Я исполнил ее просьбу, и тогда она, словно в награду, залезла рукой ко мне в трусы и плотно обхватила член. Начала водить туда-сюда — и застонал уже я, убыстряя свои движения пальцами. Свободной рукой Юля вдруг схватила меня за волосы и буквально оторвала от груди, а затем впилась в мои губы своими. Это был иступленный поцелуй, мои пальцы провалились в ее влагалище — оно начало бешено сокращаться. Юля зарычала и сд!
елала резкое движение рукой на моем члене — и я разрядился прямо на ее пальцы, прямо в трусы. Вот это восторг!
***
Этот первый опыт взаимной мастурбации надолго стал самым сильным ощущением в моей жизни. И потом я множество раз пытался «развести» тетку на что-то подобное, но она уже не соглашалась. Максимум, чего я добивался — это поцелуя в губы и нескольких быстрых движений ее руки, плотно обхватывающей мой член. Но это все равно было гораздо лучше онанизма.
[/responsivevoice]
Category: Подростки
