Глупый

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]

– Ну да, я те точно говорю, сосед классно…

Сережу покоробило, хотя вида он не показал. Его нельзя было назвать пуританином, но открытое обсуждение сексуальных качеств одноклассниц и общих знакомых, как и собственных подвигов на этой ниве, было ему неприятно. Будучи достаточно начитанным, он, к тому же, подозревал, что подавляющее большинство этих подвигов было банальнейшим враньем. Сергей в пол уха слушал треп одноклассников, думая о только что прошедшей контрольной. Вроде все верно…

– Ты третий вопрос сделал?

Он поднял голову. Перед ним стояла Юля Уранова, и вопросительно смотрела на него темно-серыми глазами. Сергей слегка покраснел и отвел взгляд.

– Да, а что?

– У тебя какой ответ получился?

– Корень из пяти.

Она нахмурилась.

– А у меня нет.

Он пожал плечами. Юля отошла в задумчивости.

– Классная телка…

Вовка причмокнул губами. Сергей хмыкнул и двинулся по коридору к выходу из школы, мимоходом подумав, что Вовка, конечно, прав. Ну почему он не может на нее смотреть? Почему сразу становится жарко, а во рту сохнет? Кроме того, и это злило его больше всего, ее лицо и стройная фигура, всплывая в воображении, вызывали самую недвусмысленную реакцию, заставляя его чуть не корчится от стыда и ненависти к себе. Одно дело порножурнал, а другое… A что другое? Не знаю что, но другое! Баран озабоченный!

На остановке клубилась толпа, и влезть в автобус, когда тот подойдет, шансов было немного. Поразмыслив, он решил пройтись до дома, что должно было занять минут тридцать. Мартовский холодный ветер заставлял его, ежась, пытaться поглубже влезть в пальто, что приводило к эффекту, прямо противоположному желаемому. Было уже полутемно, на небе загорались редкие звезды. Раздумывая о том дома ли уже мать и стоит ли пошариться по инету, Сергей прошел большую часть пути и сейчас двигался по обширному пустырю, с севера ограниченному оврагом, а с востока группой многоэтажек, к одной из которых он и направлялся.

Странный звук шел из нагромождения бетонных плит, давно приспособленных горожанами под бесплатный туалет. Он остановился и прислушался. Показалось? Вроде… Или нет? Звуки возни, приглушенный вскрик, еще один, оборванный на середине. Он осознал, что бежит к плитам, когда они уже практически нависли над головой.

– Пустите… Пуст…

– Не рыпайся, шалава!

Послышался звук удара и захлебывающийся плач.

– Тихо, бля, рамсы выдерну.

Хриплый голос с блатными интонациями, гнусаво выплевывал слова.

– Отсосешь и свободна…

– Пусти…

Сергей влетел в проем между плитами и остановился тяжело дыша. Высокий молодой парень угрожающе навис над скорчившейся в углу фигуркой, держа ее одной рукой за отвороты шубки. Под шубкой виднелась разорванная блузка, под которой парень жадно шарил второй рукой с неясной татуировкой на кисти. Услышав шум, мужик, не спеша, обернулся. Некоторое время он смотрел на Сергея, потом неторопливо сплюнул на кучу листьев.

– Слился отсюда, петух.

Сергей стоял неподвижно. По ногам пополз липкий противный страх.

– Че, бля, не всосал, лох? Считаю до два, раз уже было.

Внуренности стянуло в тугой узел. Сергей лихорадочно думал что будет, если он заорет во всю глотку, но из горла вылетал только хрип. Мужик выпустил девчонку, которая тихо заплакала от страха, и медленно двинулся в сторону Сергея. Он и сам не понял, что произошло потом. Собственный дикий вопль ударил по ушам, и он обнаружил, что не стоит вмерзший в землю, а летит к парню, замахнувшись и целясь в лицо. Вспышка под черепом на мгновение ослепила, в глазах потемнело. Сергей почувствовал, что стоит на коленях и земля под ним быстро темнеет. Мужик, медленно, как под водой, подходил ближе, отводя ногу для удара. Его губы были растянуты в оскале, глаза с сузившимися зрачками раскрыты. Страх почему-то пропал. Сергей понимал, что нужно немедленно встать, но он не успевал, перед глазами все плыло.
Под рукой что-то звякнуло. Не глядя, он схватил кусок арматуры и опираясь на него пытался помнятся. Ноги не держали… Встав на одно колено, Сергей размахнулся изо всех сил махнул прутом в сторону подходившего мужика, тот легко уклонился, отскочил и выдернул что-то тускло блеснувшее из кармана. Новый замах прутом, мужик снова уклонился, и небрежно выбросил вперед руку с ножом. К счастью ноги подломились и тычковый удар пришелся по касательной. Бок обожгло. Новый крик, где-то со стороны…

– Помогите-е-е, помо…

Мужик обернулся, что-то зло прорычал, сплюнул и в два шага изчез из поля зрения. В глазах опять потемнело…

– Сереженька, вставай…

Звук доносился как сквозь стекловату и отдавался в голове тяжелым гулом. Он с трудом открыл глаза. Над ним на коленях стояла Уранова, левая щека припухла, в углу рта запеклось немного крови. Он с трудом сфокусировал взгляд.

– Юлька?.. Ты как здесь?..

Перед глазами качались густые красные водоросли.

– Сереженька, милый, вставай, ну пожалуйста, – она плакала.

– Да… я в порядке, сейчас…

Он сделал попытку встать. Это с трудом удалось с третьего раза. Его качнуло, голова кружилось и сильно тошнило. Юля поддерживала его обхватив вокруг талии.

– Сейчас, сейчас… Пойдем туда. Сейчас.

Девочка сорвала с шеи шарф и прижала его ко лбу Сергея. Стало немного легче. По крайней мере, кровь перестала заливать глаза и стало видно дорогу.

– Юлька, ты откуда здесь?

– Я живу вон в том доме, пойдем скорей.

Голова опять закружилась. Тошнило все сильней и Сергей сдерживался из последних сил. Шаг, еще шаг… Господи, только бы не вырвало при ней… Еще шаг. Ее серые заплаканные глаза совсем рядом… Кровь в уголке припухшего рта. Бок жгло как паяльной лампой.

– Больно? – с трудом спросил он, пытаясь указать на ее лицо.

Она всхлипнула

– Ерунда! Ты только не падай, Сереженька, хороший, иди, только иди…

Шаг, шаг, шаг…. Его повело в сторону, но девочка сумела удержать его от падения. Скрип снега впереди. Испуганное восклицание. Юлькин громкий голос.

– Простите у вас есть телефон? На нас напали, он ранен.

Бом-м-м, бом-м-м… в голове. Только бы не вырвало при ней.

– Алло, папа?! Я тут на пустыре. На нас напали! Сережа ранен, ему плохо…

Очень хочется лечь. Он тихо опускается на бордюр, потом ложится.

– Сереженька, не умирай, милый, не умирай, пожалуйста.

Ее руки гладят его по лицу, она опять плачет. На дороге показались бегущие люди.

– Папа, Юра мы здесь!!

– Цела?!!

– Я нормально! Сережу ножом ударили!

Бом-м-м… Над ним склонилось два лица. Он их почти не видел. Кто-то вознес его в воздух как куклу.

– Пап, давай с Юлькой домой и скорую, я за вами!

Бом-м-м………..

Открыв глаза, Сергей посмотрел перед собой. Он глядел в белый в потеках потолок, на котором дрожал солнечный зайчик. Было тихо и довольно удобно. Сначала Сергей подумал, что проспал в школу, но потом внезапно вспомнил все и тут-же, как по команде заныл бок. Голова, правда, кружилась существенно меньше. Лба коснулась теплая рука. Он повернул голову.

– Ма?

– Лежи, лежи.

У мамы были красные глаза и усталое лицо не спавшего человека. Дверь открылась и в комнату вошел некто в белом халате.

– Проснулся? Ну и отлично. Как самочувствие?

– Нормально.

– Прекрасно. Ну, давай посмотримся, герой.

Доктор снял повязку и внимательно осмотрел рану. Удовлетворенно крякнув, он помял Сергею живот, оттянул веки, пощупал шею и затылок.

– Ну те-с, молодой человек… Жить будете.

– Ну как он?

– Сотрясение мозга имеем, на боку неглубокое проникающее ранение, но внутренние органы не задеты, мы его подшили. На лбу тоже шовчик. Шрам будет небольшой, но, если хотите, потом можно пластику сделать. А в остальном… Пару дней у нас отдохнет и домой. Да, кстати, вас там целая делегация дожидается. Изволите принять?

– Э-э-э…

– Я так и думал.

В дверь вошли двое крупных незнакомых мужиков, женщина и отец.
Мать улыбнулась вошедшим как старым знакомым. Все четверо подошли к кровати. Мужчина помоложе протянул руку.

– Юра.

– Сергей.

Мужик осторожно пожал ему руку.

– Ну как ты, герой?

– Да ну…

Женщина вдруг наклонилась и обнялa Сергея. Лицо еe было бледно-серым. Мужчина постарше смотрел на него как отшельник на икону.

– Дочка рассказала… Ну я… Ну… ты – мужик!

– Ладно, бать, мам. Пойдем. Ему отдохнуть надо.

– Да-да. Ты выздоравливай. Мы еще…

Отец подмигнул ему и они все вышли в коридор, а в дверь вошла Юля. Сергей почувствовал, что опять мучительно краснеет. Нет, ну что за свинство! Ну почему ладони опять стали мокрые, как две оладьи?! Он незаметно вытер их об одеяло.

– Ну я пойду с доктором поговорю.

Мать встала и, посмотрев на него с легкой улыбкой вышла, прикрыв за собой дверь. Сергей не мог отвести взгляд от Юлиного лица, на котором почти не осталось следов вчерашнего происшествия, а удивительные серые глаза смотрели на него с легким замешательством.

– Привет.

– Привет. Ты как?

– Нормально, а ты?

– Я тоже.

Наступила неловкая пауза.

– Спасибо, – вдруг тихо сказала Юля.

– Да ну…

– Я испугалась очень, – продолжала Юля тем же тихим голосом, – я шла, а он выпрыгнул… Рот зажал и поволок куда-то. Потом…

– Я тоже чуть не кончился со страху, – внезапно признался Сергей, – я тебя не узнал сразу, а он… Слушай, а чего вчера было? Ну потом? Я не помню ничего.

– Тебя брат до нас дотащил, мы скорую вызвали и милицию. Мама тебе лицо обтерла, а ты весь белый… Потом мы в больницу за скорой поехали, милиция твой телефон выяснила и твоим позвонили. Они тоже прилетели. Ну вот…

– А того не нашли?

– Не знаю… Меня уже расспрашивали, фоторобот делали. С тобой они тоже поговорить хотят.

– Юлька, ты… ты еще в школе не говорила?..

– Нет.

– И не надо, – попросил Сергей, глядя вниз.

Юля склонила голову на бок и посмотрела на него с легкой улыбкой.

– А что так? А как же нимб героя?

Сергей не поднимал глаз.

– Не надо, – снова попросил он, – какой, на хрен, герой… Издеваешься?

– Не-а. Но говорить не буду, если не хочешь.

Они снова помолчали. Внезапно Юля наклонилась и коснулась губами его лба. Сергей почувствовал, как его будто прошибло током, как когда он ремонтировал магнето с соседом по даче, а тот, не заметив, что Сергей держит контакты, крутанул стартер. Ладони вновь вспотели, но, что самое ужасное, произошло то, что обычно.

Сергей чуть не застонал в голос. Ну что за животное! Ну нельзя же так… Хорошо хоть одеяло плотное. Юля провела ладошкой по его щеке и замерла на стуле.

Скрипнула дверь и в палату вошла мама. Юля вскочила и спрятала руки за спиной.

– Ну… я пойду. Выздоравливай скорей.

– Спасибо… Юлька, – он опять почувствовал, что краснеет и это раздражало его все больше, Юлька, – голос почему-то сорвался на шёпот, – ты… приходи еще…

Юля смотрела на него своими невероятными глазами. Сергей не выдержал и отвел взгляд. Она снова слегка улыбнулась и, быстро кивнув, удалилась.

Сергей задумчиво глядел в окно в коридоре и в десятый раз обдумывал свою речь. Вокруг с грохотом носились младшеклассники.

– Ну чего, как тыква-то?, – Вовка с размаху хлопнул его по спине.

– Жив буду, не помру.

Вовка радостно заржал.

– Слышь, пошли на «Матрицу» вечером. Часов на семь, если билеты будут. Только под ноги смотри, а то опять навернешься и черепушкой – хрясь…

– Не дождешься…

– Сережа, как ты себя чувствуешь?

Он обернулся. Юля стояла, немного отставив правую ногу и смотрела на него, с едва заметной улыбкой. Сергей опять почувствовал себя не в своей тарелке. Тщательно продуманные фразы мгновенно исчезли, в горле пересохло, а ладони опять противно вспотели.

– Нормально, спасибо.

Она кивнула и продолжала смотреть на него с тем же выражением. Потом улыбнулась и, махнув хвостиком каштановых волос пошла по коридору.

– Юлька, подожди.
.. (чего я делаю?!!)

Она обернулась и приостановилась, вопросительно глядя на него, чуть склонив голову. В животе было пусто, также как в голове. Шаг, еще… Руки опять мокрые, черт!

– Юлька… (ну же, телись, идиот!) Ты… ты что сегодня вечером делаешь?

Очень хотелось зажмуриться и, открыв глаза, оказаться где-нибудь в Австралийской пустыне… И чего все вокруг вылупились? Ну почему опять жарко?!

Она смотрела на него с такой же легкой полуулыбкой.

Если она сейчас рассмеeтся, я выпрыгну в окно. Прямо сквозь стекло, чтоб не мучиться…

– Никаких планов. А что?

Сергей сглотнул.

– Пошли… в кино. На «Перезагрузку». На семь. (Ой…)

Взгляд от которого еще суше во рту.

– Здорово! Зайдешь за мной?

– Ага. В шесть тридцать.

Она широко улыбнулась, кивнула и пошла к выходу. Сергей глядел ей в след, не до конца понимая, что произошло. Вовка подошел и ткнул его кулаком в поясницу.

– Чего лыбу натянул до ушей?

– Тьфу на тебя…

– Ну чего, в пол седьмого у «Маяка»?

– Не. Я не могу. Тут… Надо… В другой раз, короче.

– Ну гляди…

Вовка присвистнул и с молодецким гыканьем ломанулся к выходу.

Он едва успел. За билетами пришлось отстоять почти час, причем деньги, которые он получил за чистку вируса и конфигурацию домашнего компа соседа почти кончились, и пришлось стрельнуть у отца.

– Мы в кино. С Вовкой…

– Во сколько вернешься?

– Не знаю. Не очень поздно.

– Не позвонишь в десять – башку откручу.

– Позвоню. Или уже дома буду.

– Ну-ну…

Фильм почти не запомнился. Места были на предпоследнем ряду, и Сергей смотрел на точеный профиль слева гораздо больше чем на экран. Вместе с толпой они вышли на прохладный воздух.

– Ну как тебе?

– Ничего. Спецэффекты интересные, но первый фильм был лучше. Идея хорошая, хотя и не новая.

– Хм. Интересно, а можно матрицу пробить от головы?

– Не думаю. Из солипсизма, по-моему, просто так не выскочишь, хотя я в философии не Копенгаген.

Она улыбнулась. Потом задумалась.

– А помнишь, как, мне кажется, в «Солярисе» главный герой хотел проверить не сошел ли он с ума?

– А-а, это когда он провел одни и те же расчеты с компом, а потом сравнил результат?

– Ну да. Тут главное не подсматривать. Если сошлось…

Они шли и обсуждали солипсизм и религию, современную моду и вкус Кока-Колы в сравнение с Пепси, учителя биологии с его картавостью… Сергей вдруг обнаружил, что руки у него больше не мокрые, во рту не сохнет и вообще… ему хорошо. Так хорошо, как, пожалуй, еще и не было. Они поели мороженного в Робинсе, на что ушли последние деньги, оставшиеся от билетов и маленького букетика цветов, который Сергей, холодея, купил у метро, и сошлись на том, что Петрохолодское несравнимо лучше. Они постояли над полузамерзшим прудом, наблюдая, как жирные зимовавшие здесь утки дерутся за бросаемый бабушкой хлеб. Они зашли погреться в какой-то бар, где, к полной их неожиданности, бармен, покрутив головой, налил им два эспрессо за счет заведения. Сергей вдруг обнаружил, что держит Юлю за руку, а она ее не отнимает…

– Ой, а сколько времени?

– Блин! Десять тридцать! Меня дома уроют!!

– А меня удавят. Мелочь на автомат есть?

Поиски работающего автомата заняли еще минут десять. Покаянно выслушав соответствующие тирады, оба заверили родителей, что буквально стоят на пороге. До Юлиного дома они, действительно, дошли довольно быстро.

– Спасибо, – Юля снова смотрела на него чуть склонив голову, стоя на одну ступеньку выше.

Опять стало жарко.

– А что… А что ты на выходные делаешь?

Юля улыбнулась.

– Ты будешь смеяться, но у меня никаких планов.

Сергей набрал воздуха, но тут Юля внезапно наклонилась и поцеловала его в губы. Тело вновь пробил разряд, в голове зашумел ветер.

– Позвони завтра, – шепнула девочка и побежала наверх.

Глупо улыбаясь, он услышал, как хлопнула дверь, и медленно побрел к выходу.

– Ну, как кино?

– Понравилось.
.. Улыбка не желала слезать с лица.

– Хм. О чем хоть, запомнил? – тоже улыбаясь спросила мать.

– Ну…

– Вовке привет передай, – подмигнул отец, – Очень красивая… Вовка. Длинноногая такая.

Покраснев как рак и что-то буркнув, Сергей юркнул в комнату.

Вечерний дождь, как это часто бывает в конце апреля, хлынул неожиданно и с такой силой, что с ведром его сравнивать было бы не только банально, но и некорректно. Они бежали по лужам под весело ухающий гром и влетели в Юлину парадную мокрые, как будто только что вылезли из бассейна.

– Ф-фу… – Юля помотала головой и с ее волос полетели брызги – во поливает!

– Да уж, – Сергей протер лицо.

– Пойдем ко мне сушиться.

– Да как-то…

– Пошли-пошли, – она потянула его за рукав. У меня предки на даче, дома только брат.

Дверь распахнулась.

– О-о… Хау ду ю дэньки! Как жисть? Вы чего, дайвингом занимались?

– Дождь. А ты куда собрался?

– Ленка звонила, чего-то там у нее в ванной поломалось. Вечером буду. Или не буду… Чаем человека напои.

Дверь захлопнулась. Юля побежала в комнату и вынесла большой ситцевый халат.

– Иди переоденься, а барахло на нагревателе высушим.

Сергей стоял в нерешительности.

– Давай, а то простынешь, навещай тебя потом, заразного, – она улыбалась.

Сергей пожал плечами и взял халат.

– Я в душ, потом ты.

Она заскочила в ванну и захлопнула дверь. Сергей прошел в комнату и, быстро скинув мокрую одежду, облачился в халат. В ванной зашумела вода. Осмотревшись, Сергей решил, что это комната Юли. Он подошел к полкам и, посмотрев на книги, присвистнул. Впечатляли как подборка, так и количество.

Дверь ванны хлопнула.

– Эй, твоя очередь, – раздался голос Юли из коридора, – я пока чайник поставлю.

Намыливаясь под горячими струями, Сергей подумал можно ли попросить чего-нибудь почитать и, если да, то что именно. После этой нейтральной мысли пришло воспоминание о дискотеке, на которую они ходили несколько дней назад. Во время медленного танца Юля была так близко, что он чувствовал тонкий запах ее духов, и ему приходилось делать титанические усилия, чтобы унять дрожь в руках, лежащих на ее талии. Проблема была еще и в том, что проклятое тело опять прореагировало обычным образом… Он едва дождался конца танца и потом до конца дискотеки убедил себя, что она ничего не заметила. Думать о том, что могла и заметить, было так мучительно, что он обрывал себя в самом начале, чтобы немедленно не нырнуть головой в люк. Покраснев, Сергей стал яростно растираться мочалкой.

Накинув халат на влажное тело, он вышел в коридор. Юля в синей робе развешивала их мокрую одежду над нагревателем.

– Есть кофе, какие-то бутеры и белое сухое вино. Хочешь?

– А ты?

– Я, пожалуй, вина бы выпила.

– Лады, я тоже.

Вино было терпким и, на голодный желудок, мягко стукнуло в виски. Стало теплее, исчезла неловкость. Они болтали о чем-то не важном, но интересном, Сергей рассказывал что-то смешное и, хотя они оба хохотали, он забывал о чем вел речь еще до того, как заканчивал очередную фразу. Было необыкновенно хорошо сидеть на кухне, наполнявшейся запахом кофе, потягивать вино, слушать ее голос и смотреть на ее стройную фигурку. Юля потянулась к полке за его спиной, Сергей сдвинулся, чтобы не мешать, она качнулась, потеряла равновесие… В следующий миг он обнаружил, что стоит, держа девочку за талию, и смотрит в ее серые глаза. Она молчала и не двигалась, потом медленно обняла его за шею и поцеловала в губы. Голова предательски закружилась, в ушах загрохотал пульс. Сергей поцеловал ее в ответ, потом еще раз и еще… Ее губы полуоткрыты, руки ощущают ее тело сквозь халат, в голове звон… Накатывают знакомые волны. Нет! Только не это! Лучше умереть…

Умереть не получилось.

Ему было так плохо, что он рассматривал себя как бы со стороны. Нелепый бледный подросток в халате, смотрит в пол и хочет, чтобы его не было. Рядом с ним стоит потрясающая девушка.
Надежд, что она ничего не заметила, нет ни малейших. Девушка улыбается, гладит его по лицу и что-то шепчет. Нужно попытаться понять что, но он боится, что если он вслушается, то тогда он точно умрет. С другой стороны, этого ведь он и хотел… Господи, ну как же плохо. Чмо похотливое! Ну, и что теперь делать? Ну почему? И именно с ней!

– Ты живой? – тихий голос проник под ледяную корку стыда и боли.

– Я… Прости… Я никогда…

– Глу-у-пый… Какой глупый.

Ее губы пахнут виноградом, а руки теплом. Он отвечает на поцелуй, и чувствует ее быстрый язык. Все мысли вылетели вон, он целует ее шею, лицо, она подается к нему навстречу… Когда они успели оказаться в комнате на диване?.. Руки гладят ее тело, она тихо вздрагивает. Какая красивая… Ее халат распахнут, и он закрывает глаза, чтобы не сойти с ума, успевая заметить, что тело опять реагирует на нее, как всегда. Губы ласкают ее грудь, она выгибается, прижимая его голову. Откуда-то со стороны в него влезают куски прочитанных в интернете пособий; они тут же забываются, но успевают вылится в мысль, за которую он цепляется, как за основу бытия: «Не торопись и не дави».

Ничего больше… Не торопись… И он перестал торопится.

Его губы и язык медленно скользят по ее телу, а руки ласкают спину и бедра. Он спускается ниже, она дрожит и тяжело дышит, еще ниже… Она сжимается. Он возвращается выше и опять целует и ласкает ее грудь. Снова ниже, еще… Только не торопиться. Она стонет, раскрываясь и выгибаясь ему на встречу. Не торопись… Он целует нежную кожу, медленно проводя языком вверх и вниз. Еще раз… Стон, переходит в заглушенный подушкой крик, закушенные губы, бьющееся в спазмах тело… Не торопись! Язык спускается чуть ниже, проникая внутрь, лаская, опять поднимается, снова опускается. Ее руки вцепились в подушку, тело дрожит и изгибается. Не торопись… Боже, так не бывает. Не торопись… Она снова кричит, пальцы сжимают несчастную подушку до белизны. Ноги сгибаются в коленях. Господи, я не могу! Не торопись… Медленно и нежно он входит во влажный жар. На пути чувствуется препятствие. До того как он успел испугаться причинить ей боль, она внезапно резко подается вперед, и он едва не отключается. Она обнимает его, ее глаза закрыты… Я не могу больше… Не торопись! Я не могу… Не торопись!! Она двигается ему на встречу, ее движения становятся резче, сильнее. Повинуясь, он наращивает темп, понимая, что больше сдерживаться не cможет. Мир взорвался и выбросил их в облака в тот момент, когда ее тело свели спазмы, и он почувствовал и принял ее дрожь.

Они лежали неподвижно, медленно спускаясь обратно. Юля ненадолго заснула, но сейчас смотрела на Сергея, чуть улыбаясь. Сергей тихо гладил ее волосы и не мог поверить в то, что он не галлюцинирует.

– Какая ты красивая девочка…

– Да ну… Самая обыкновенная, и, к тому же, благодаря одному знакомому, более не девочка.

Сергей почувствовал, что покраснел, как свекла. Она тихо засмеялась.

– Я, конечно, была теоретически подкована, но не думала, что будет так здорово.

– А… а тебе больно не было?

– Не-а. Ну, почти.

Она опустила глаза.

– А у тебя… ну… у тебя много…

– Ты первая, – честно признался Сергей.

Она посмотрела на него недоверчиво.

– Врешь. Откуда же ты… все…

– Тоже «теория». Но практика оказалась… Я думал: там… на кухне.

Она фыркнула.

– Да, вид у тебя был – краше в гроб кладут. Глу-у-пый. Нашел из-за чего расстраиваться. Я читала, это часто бывает от перевозбуждения. Между прочем очень лестно…

Сергей молчал, тихо млея. Потом вдруг подскочил.

– Юлька! Я идиот! Как же теперь? Я ведь… в тебя?!

– Не извольте беспокоиться, – она улыбалась. Потом вскочила и побежала в ванну. Вернулась она, держа в руке какую-то коробочку.

– Новейшие французские контрацептивные свечи. За полчаса до события вводятся в нужное место и порядок.

Сергей тупо смотрел на нее.

– За полчаса? А…

– А что, ты думал, я в ванне делала?

– Э-э-э…

Она смотрела на него с лукавой улыбкой.

– Какие вы, мальчишки, глупые! А ты в особенности!

– М-м-м…

– Значит, думаешь, предки просто так в апреле на дачу уперлись? Уж чего я им только не плела… Про ранние посевы какие-то, что в журнале «Наш Сад» пишут, что нужно срочно удобрять… Мать, впрочем, по-моему, все равно что-то просекла. Уж больно смотрела многозначительно. А у Ленки, Юркиной девушки, в ванной открутилась гайка. Мы ее вместе еле отвернули… Свечки, кстати, она мне присоветовала. Сказала, что такой тормоз как ты, вряд ли что заранеe поймет или… подготовится. В общем, в любом случае, раньше чем поздно вечером Юркa оттуда не уедет. Она запрыгнула на диван и, обняв Сергея, прижалась головой к его груди, смотря снизу вверх сияющими глазами.

– Так что, если бы не дождь, я все равно тебя к нам затащила бы. А то с тобой каши не сваришь. Чуть дотронется и отскакивает, как ошпареный… Приходится, позабыв девичью стыдливость, делать вид, что падаешь на пол, дабы тебя вовремя подхватили…

Сергей почувствовал, что лицо растягивается в счастливой улыбке.

– А я не знал как… Я чуть тебя трону, так сразу…

Она опять прыснула.

– Ну да, ну да… То-то ты на дискотеке полусогнутый ходил.

Сергей опять покраснел.

– Я думал, ты не заметила…

– Угу. Не заметишь тут…

Сергей обнял ее и нежно поцеловал, чувствуя, как губы раскрываются навстречу.

– Юлька… Ты самая лучшая на свете!

Они опять поцеловались, и еще… Его руки снова заскользили по ее телу, лаская, поглаживая и сжимая.

– Подожди…

Она оторвалась от его губ и скользнула вниз. Сергей понял, что сейчас произойдет, но сделать ничего не успел. Каждое ее движение отдавалось какой-то сладкой, тянущей болью, и он с отстраненным удивлением отмечал странные мысли… Например ему хотелось окружить ее своим телом, чтобы она жила «внутри» него и не выпускать никогда. Или, если она попросит, он с легкостью прыгнет с самолета… От того, что он видел, сводило дыхание, а в глазах вставала пелена. Он прилагал огромные усилия не прижимать ее голову, для чего настал его черед вцепится в подушку. Ему хватило трех минут. Судорогой свело тело и, не сумев сдержаться, он закричал в голос, чуть не теряя сознание.

– Получилось… Она лежала рядом и, улыбаясь, гладила его по щеке. – Здорово как…

Сергей подумал, что если он сейчас заплачет, то, ничем хорошим это не кончится и, с огромным трудом, проглотил комок в горле.

– Не надо так… Не надо.

Ее улыбка исчезла. Теперь она глядела испуганно и неуверенно.

– Я… Тебе не понравилось?

Слезы покатились из глаз сами собой. Он не мог объяснить почему плачет; счастье, нежность, благодарность и стыд перехлестывали через край и не находили выражения, грозясь разорвать его в клочья.

– Я… не могу… Юлька, ты… тебе же, наверное… прости…

Она поняла. Как? Наверное, у каждой женщины, независимо от опыта, есть индикатор искренности, улавливающей то, что не выражается ни словами, ни жестами, ни поступками, ни даже мыслями.

– Глу-у-пый… Какой же ты дурак! – она целовала его лицо, осушая слезы, ее волосы щекотали шею – глупый…

Сергей успокаивался, прижавшись к ней всем телом, растворяясь в ее серых глазах.

– Ну почему мне так хорошо, а ты такой глу-у-пый?..

Они сидели на кухне и поедали бутерброды, когда зазвонил телефон.

– Юлька? Слушай, мне тут Сережины родители на трубу позвонили, его ищут. Он еще там?

– Ага. Мы тут к физике готовимся. Ой, а сколько времени?

– Ну, ясен пень, готовитесь, физика – это святое… А времени десять часов. Скажи ему, пусть домой звякнет.

– А ты когда назад?

– Завтра к вечеру. С тебя, кстати, бутылка.

– Э… Бутылка?

– Ты хочешь сказать, что вы мое вино не высосали? Под физику-то, самое оно… Ладно, шутю. От нашего стола – вашему столу…

– Пока, – Юля с пылающим лицом повесила трубку.