Воспоминания хорошей девочки

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]Этот рассказ написан со слов одной моей случайной знакомой по имени Лиза и от её имени. Само собой он реален и ничуть не приукрашен. Разве что чуть-чутьстилистически обработан. Приятного прочтения. Давным-давно, лет 15 назад случилось так, что на весенних каникулах я поехала с мамой к каким то не слишком близким родственникам в область.

Они жили вотносительно небольшом городке, я там никогда не бывала раньше. Мне было 8 с половиной лет и в принципе рассказывать о себе в том возрасте особо и нечего. Училась хорошо, дурочкой не была, многое понимала. Может быть это потому что папа умер когда я еще в садик ходила… Не знаю, но не в этом суть. Я была очень чувствительным ребенком, хотя внешность говорила об обратном. Веселая, улыбчивая худенькая девчонка, казалось совсем беззаботная. Разве что глаза…

Все взрослые говорили что у меня «какие то слишком глубокие печальные глазки, совсем не по детски». Вот сейчас держу свою старую фотографию в руках ипонимаю, почему они так говорили. Какой то влюбчивости в себе я не замечала. Тогда. Понимание того, то мне физически необходимо, чтобы меня любили, пришлопозже. Чуть чуть позже… В общем, сидя в электричке и наблюдая, как проносятся за окном вагона березы, мне в какой то момент очень не захотелось уезжать на эту неделю к людям, которых я даже не знала.

Пусть даже родственникам. Лучше бы на эту неделю каникул осталась бы дома, читала бы книжки, смотрела мультфильмы, гуляла во дворе с друзьями… Я сказала маме об этом, но она успокоила меня, сказав, что в той семье, у которой мы остановимся, тоже есть девочка, даже вроде бы моя ровесница. Мол, нам двоим не скучно будет. Это обнадежило, но не слишком. Все равно, мне было немного не по себе. Я практически никогда не выезжала запределы своего родного города. Только пару раз, на какие то озера, когда совсем мелкая была, так что уже не помнила. А тут совсем другой город, другие люди…

Мы приехали, расположились. Нас встретила семья из пятерых человек. Дядя, тетя, их старший сын, который как оказалось — солдат, та самая младшая дочка, моя ровесница, и бабушка. Ну там вроде нормально нас встретили, стол накрыли, все дела. Осмотревшись в квартире, меня как то слегка смутило, что для пятерых хозяев и двоих гостей места то не густо. Хоть и квартира трехкомнатная была. Потом выяснилось, что брат, который солдат, приходил на три дня по увольнительной, и уже завтра утром уедет в свою часть. А дядя чуть ли не сутками работает на каком то сборочном заводе, дома бывает редко и преимущественно ближе к ночи. Так и оказалось.

После торжественной церемонии прощания с сыном, дядя буквально убежал на работу. Как основной кормилец семьи, он рано уходил и поздно возвращался. Тетя же работала по более щадящему графику, отсутствовала с девяти часов утра до шести часов вечера. А застать семью в полном составе получилось лишь потому, что мы приехали в воскресенье. Бабушка кстати говоря оказалась на редкость жизнерадостным человеком. Успевала сбегать туда-то, сделать то-то, ласково ущипнуть меня за щеку. Помню, я тогда отметила, что прикольно иметь бабулю.

Мои бабушки-дедушки все поумирали задолго до того случая… Вот, ну и о дочке. Ее звали Аня, и с самой первой минуты, как я ее увидела, я поняла насколько она скромная. Миленькая, ангельского типажа — светло русые волосы, голубые глаза, большие ресницы. И абсолютно безынициативный характер. Практически ничего не говорила за столом, никак себя не проявляла.

Мне казалось, она боится даже познакомиться со мной, поэтому я познакомилась с ней сама. Тут уже оказалось, что у нас есть общие интересы, например, рисовать котов. А после того как мы с нашими мамами прогулялись по вечернему городу, мы с Аней были уже как подружки. Так закончился второй день нашего пребывания у родных, нас с мамой разместили в комнате старшего сына.
Бабушка спала в своей комнате, а у дяди с тетей и Аней был зал, там стояли большой диван и кресло-кровать.

На третий день тетя пошла на работу, и ближе к обеду позвонила домой. Вроде бы попросить мою маму помочь ей в чем-то по работе, и мама поехала. Мы жили с мамой вдвоем и не богато. Она никогда не отказывалась перехватить копеечку — другую в случайном заработке. Мама уехала, оставив нас с Аней на Анину бабушку. Мы уже более-менее сдружились, и гулять даже ходили вместе.

Бабушка повела нас в какую-то кондитерскую, где продавали пирожные. Купила нам по «корзинке» с кремом, мы слопали и довольно носились по близлежащему скверику… Вечером нас с Анькой было не унять. Мы постоянно что то выдумывали, бегали по квартире, чуть не разбили большую хрустальную вазу. Бабушка конечно нас отчитала. Ближе к ночи она почувствовала себя не очень хорошо. Не пришла на ужин. Лежала у себя на кровати, закрыв глаза и просила ее не беспокоить. Я услышала из разговора взрослых, что у нее такое бывает. Давление, мучают мигрени. К завтрашнему дню кажись, пройдет.

Но не прошло. Утром бабушка тихим голосом поговорила с тетей, и тетя позвонила куда то. Снова уходя с тетей, мама мне сказала, что бабушке нужен покой на какое-то время и что нам с Аней придется пойти к соседям, чтобы они присмотрели за нами в течении дня. Я сначала подумала, что там будут какие то взрослые люди. А оказалось, что нас с Аней сбагривают на мальчика по имени Максим…

Ему было вроде бы 14 лет, как рассказывала Аня. Она его знала, уже не в первый раз бывала у него дома. Нас отвели в соседний подъезд, на третий этаж. Завели в квартиру. Познакомили меня с этим мальчиком… Уже когда взрослые ушли, я узнала что у Максима есть еще и братишка которому три годика. Он был дома, не ходил в детсад, потому что простудил горло. Я поняла, почему нас отдали под присмотр именно Максиму, видимо подросток много времени оставался один, пока родители на работе, имел опыт присмотра за братиком, значит и за нами уследить ему не составит труда.

Максим оказался приветливым мальчиком, много улыбался, развлекал нас всячески. Я довольно быстро адаптировалась к новой компании, и заметила, как застенчиво себя стала вести Аня. Еще более застенчиво, чем тогда, когда я только приехала. Максим какое то время занимался больным братиком, у того был постельный режим, он много и громко кашлял, в зал к нам доносился его охрипший голос из детской.

Чуть позже Максим пришел к нам, закрыв дверь детской, сказав, что его братик уснул и что дверь лучше прикрыть, чтобы не мешать ему. Присев на диван, рядом со мной, Максим стал задавать мне разные вопросы. Уже не помню какие именно, но скорее всего какие то стандартные. Где я живу, как учусь, чем увлекаюсь. Я чувствовала себя достаточно открыто, мы болтали с Максимом том — о сем. Пару раз он пробовал включить в разговор и Аню, но она как то застенчиво отвечала, отстраненно рисуя что то в тетрадке. Я не замечала, как Максим располагает к себе. Сам по себе старший мальчик казался каким-то другим, не таким как ровесники в школе или друзья-мальчишки во дворе. Каким-то более интересным, таким почти взрослым…

Девушки поймут, о чем я говорю. Я не помню точно тот момент, когда Максимка стал мне нравится. То как он играл с нами, как шутил, как придумывал занятия… Я смотрела на него снизу вверх и просто балдела, когда он как-нибудь прикасался ко мне в игре или щекотал, или брал за руку и тянул куда-нибудь. Я не испытывала ничего подобного никогда, клянусь! Аня тоже участвовала, но старалась держаться меня. Максим видимо видел это и больше внимания уделял мне, как более игривой. Периодически он отходил к братику в комнату, но быстро возвращался. Вернувшись как то к нам, он вдруг просто взял и прям при нас снял с себя кофту, оголив верхнюю часть тела.

Увидев, что мы смотрим с некой долей удивления, он просто сказал «Жарко!». Он переоделся в простую белую футболку и спросил: «вам то самим не жарко? А то сидите в колготках». Было не столь жарко, чтобы их снимать, но я сняла. Просто взяла и стянула без стеснения. Аккуратненько так сложив на кресле. Аня конечно же сказала что ей совсем не жарко, кто бы сомневался. Мы пошли на кухню, чего то перекусили. Пошли обратно в зал. В зал был такой довольно небольшой проход, и проходя по нему я случайно наступила на ногу Максима и он в качестве наказания стал пытаться защекотать меня.

Я хихикая побежала от него в сторону дивана, на который можно было бы взобраться и спастись от него, но он поймал меня и стал щекотать на диване. в какой то момент я заметила что он бросил взгляд мне под платьице, я ведь играя, пыталась защищаться и оно приподнялось, видимо слегка показав трусики. Он смотрел всего лишь наверное с пол секунды, но этого было достаточно мне, чтобы почувствовать нечто… Нечто необычное для меня.

С того момента моему маленькому глупенькому разуму показалось что я нравлюсь Максиму… Нравлюсь взрослому мальчику. Бред, и сейчас я это понимаю, но тогда…

Шли дни, бабушке было то лучше, то хуже. В один день тетя с мамой повели ее в больницу, а нас с Аней к счастью оставили снова Максиму. Просто поднимаясь на этот третий этаж, в ставшую знакомой уже квартиру, я испытывала чувство радости, которое трудно было скрыть от Ани, но ей я говорила, что просто радуюсь возможности побеситься без взрослых. Егорка, брат Максима, более-менее выздоровел и отправился в садик. максим встретил нас уже один.

Опять приколы, шутки, всё с переходом в беготню… Вспоминаю, как-то Максим говорил, что без труда поднимет нас. И поднял к потолку сперва Аню, а потом меня, обняв в районе талии. Мне так нравились прикосновения его рук… Глупость, да? Не помню, зачем, но он в какой то момент погладил меня по голове, чем окончательно обезоружил. Может, мне недоставало ласки… Папы. И это каким то образом проецировалось на мое поведение. Я просто взяла и села к нему на колени, откинув голову ему на плечо. А Аня, судя по всему больше любила рисовать, или делала это от смущения каждый раз, что нас приводили к Максиму.

Конечно, Максим снял меня со своих коленей довольно быстро, под предлогом того, что ему нужно было сходить на кухню. Я не помню, что мною двигало в тот момент. Но я встала и пошла за ним. Он сидел на табуретке и пил воду из стакана. Он увидел, что я тоже пришла на кухню.

Посмотрел на меня. А я улыбнулась и глупенько так сказала: «Привет… «.

Он тоже улыбнулся. Сказал: «Иди сюда». Я покорно подошла к нему на расстояние вытянутой руки. Он взял мою руку.

«Никому не расскажешь?». Я не понимала, о чем он говорит, но автоматически помотала головой в разные стороны. Тогда он чуть привстал с табурета, и…

ПОЦЕЛОВАЛ меня в щеку.

Сказать, что я зарделась — не сказать ничего. Наверное, я стояла красная как спелый помидор. Но важно не это. А то, что изнутри меня просто распирал трепет… Я испытывала такую бешеную симпатию к этому мальчику, такое безумное чувства доверия. Моя ладошка до сих пор была у него в руке, а он казалось вообще не был смущен. Просто улыбался и смотрел на меня. «Умеешь целоваться?». Дурацкий вопрос, не правда ли, если учитывать что его задали ребенку? И тут же еще один: «Хочешь, научу?». Мой покорный кивок и…

Если бы я могла, я бы закричала от радости, и какой то внутренней теплоты. Меня поцеловали в губы! И кто? Старший мальчик в которого я… Похоже, что влюбилась… Глупенький ребенок, я стояла как кукла в магазине, не двигаясь и не дыша, закрыв глазки, пока он целовал меня.
Сердце мое, похоже, хотело вырваться из груди и улететь, щебеча веселую песенку… Ладошка в его руке вспотела, я уже молчу о том, что мне стало невероятно жарко. Особенно в груди и в животе.

Гораздо позже я узнала, как называется такой тип радости… Возбуждение. Похоже на бред, знаю, но я до сих пор могу искусственно участить свое сердцебиение, представляя в голове этот момент. А уж если рядом окажется мой парень…) В целом, это был первый раз, когда я совсем не хотела уходить домой откуда-нибудь. Но нас с Аней забрала мама. В тот день меня трудно было уложить спать, у меня был секрет, о котором никто не знал, даже Аня. Впрочем, недолго этот секрет оставался без ее ведома… В ночь того дня я уснула с единственным желанием

— чтобы голова Аниной бабушки не перестала болеть и чтобы побыстрей наступило завтра.

А на следующий день…

Комментарии к рассказу или вопросы:

dmitriy_ivanovskiy@mail.ru

icq: 643126499

[/responsivevoice]

Category: Подростки