Клава (из цикла Воспоминания дяди Яши) Часть 3

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]Скорее всего солгала, но мне не важно.

— Я вставлю тебе в попку шланг и залью туда воды, ты подержишь ее в себе и покакаешь. Ничего страшного в этом нет. Повернись на левый бок, я осмотрю тебя.

Нина повернулась, а я поднял на ней платье, обнажив довольно симпатичную попку, которая только начала принимать приятные мужскому глазу очертания. Живот на вид вместительный, литр воды вполне выдержит. Вытащив подол платья из-под тела пациентки, я поднял его как можно выше, обнажив полосу живота с пупком. Ощупывая девочку, я заметил, что она невероятно напряглась, будто в ожидании чего-то ужасного. Придется быть начеку.

Мне пришло в голову, что страх пациентки можно частично подавить путем сексуальной стимуляции, но сможет ли она возбудиться? Проведя несколько раз ладонью по животу девочки, я перешел на ее ягодицу и бедро. Девочка смотрела на меня с тем же испугом во взгляде. Несколько минут я массировал ей живот, проводя ладонью по области лобка, поближе к половой щели, но слишком затягивать этот процесс побоялся.

— Подогни ноги, — сказал я, — подтяни их к груди посильнее.

Нина выполнила указанное, не переставая следить за мной. Вид изгиба тела, где бедро пациентки плавно переходит в ягодицу, является для меня одним из самых возбуждающих; видя в такой позе любую молодую особу женского пола, я невольно представляю себе постановку ей клизмы и прикидываю объем воды, который сможет вместить ее живот.

Раскрыв попку девочки, я обратил внимание, что загара на ней почти нет. Когда я провел по анусу смазанным пальцем, девочка вздрогнула; похоже, что она была на волосок от пронзительного крика.

— Это только смазка, — поспешил я успокоить ее, — ничего страшного в этом нет!

Нина шумно вздохнула, а я стал «сверлить» пальцем колечко сфинктера. Ввести палец на глубину сустава удалось не сразу, и я побоялся вводить дальше. Взяв шланг, я привычным движением вставил наконечник, и девочки вновь вздрогнула. В тот же момент я открыл воду.

— Все, — сказал я, — клизма тебе уже ставится!

— Вода холодная… — дрожащим голосом произнесла Нина.

— Ничего, так она лучше тебя промоет!

Ток воды я пустил небольшой, но через несколько минут девочка стала проявлять признаки беспокойства, несмотря на то, что в нее перекочевала от силы четверть литра. Внезапно она произнесла, пытаясь не закричать:

— Я в туалет хочу!

Из-под наконечника коротко брызнула струйка воды. Потом еще одна. Похоже, придется прервать клизму. Я поспешно перекрыл воду и вытащил наконечник, вызвав еще один фонтанчик.

— Иди в туалет сразу, потом сделаем еще одну клизму.

Моя пациентка вскочила, и, придерживая рукой попку, направилась в приемную. Я вышел следом.

— Кудрявцева не держит воду, — обратился я к вожатой, — пусть спустит, потом еще раз поставим ей клизму.

Не дожидаясь дополнительных указаний, Нина села на ближайшее ведро. Остальные девочки, некоторые из которых уже сидели на ведрах, захихикали.

Кажется, список подошел к концу.

— Янцева!

Маша Янцева встала, и спокойно направилась в кабинет. Из всех девочек она была наиболее развитой. Ее вполне можно было принять за взрослую девушку, причем, весьма привлекательную. На ней было легкое платье, которое она тут же, сняла через голову. В лифчике и трусиках она была просто неотразима. Я как-то слышал, что она уже трахается с мальчишками, и при взгляде на нее эта мысль сама приходила в голову.

Совершенно не стесняясь, Маша сняла трусики и вошла в кабинет. Я не спеша приготовил все для следующей клизмы, и повернулся, глядя на очередную пациентку.
Она оставляла на лобке небольшой кустик волос, но это ее почти не портило.

— Ложись на кушетку, — сказал я.

Без лишней суеты она легла, причем сразу на бок и подогнула ноги, как будто процедура была ей уже хорошо знакома. Обойдя кушетку, я увидел, что ягодицы девушки скрывают ее анус, но оставляют открытым кусочек половой щели, которая тянется до самой попы. Почти, как у Денисовой, но та не достигает и четверти ее красоты.

Мои руки чесались немедленно вторгнуться в попку этой красавицы, но я, все же, основательно помял ее живот, бедра, и лобковую область. Когда я смазал наконечник, и раздвинул ягодицы девочки, то обнаружил, что ее пигментированный анус немного утоплен, будто она уже не раз использовала его для анального секса! Смазывая ее прямую кишку, я почувствовал, что девочка не зажимается, и ее сфинктеры свободно пропускают мой палец, будто уже давно привычны к такому вторжению. Наконечник вошел в нее без проблем, а мне пришла в голову идея увеличить объем клизмы. Пока вода неспешно текла в кишечник Маши, я за ее спиной подлил в резервуар еще литр. Два литра она приняла без единого звука, и молча направилась в приемную.

Потом я сделал еще одну клизму Кудрявцевой; в это утро каждая девочка получила от меня еще две очистительные клизмы, но больше всего запомнилось не это.

Поздно вечером мне захотелось посмотреть на эти «танцы» , для которых требовалась такая странная подготовка. Для них наши гости использовали старый корпус, где хранилась всякая всячина. Собственно здание было разделено на две неравные части; за день до этого наши парни перетаскали все барахло в большую, а меньшую подмели, вымыли и привели в более или менее приличное состояние. Обе части имели отдельные входные двери. Выждав, когда участники планируемого мероприятия соберутся, я двинулся к корпусу. Когда-то я забавы ради подобрал ключи к разным дверям, и теперь мне это пригодилось. По моим сведениям, стена, разделившая здание, была сделана некачественно, точнее — это были разнородные листы фанеры, кое-как набитые на решетку из гнилых брусьев. В случае, если кто-либо увидит меня, я придумал отговорку, что пошел взять из кладовой новые бланки, или, мне понадобился резиновый шланг.

Мне повезло, в кладовой никого не было. Из-за стены слышались приглушенные фанерой голоса, что-то говорившие по-французски, шорох, и прочие интригующие звуки.

Свет, по-видимому, зажженный там, сам выделили щели в стене. Заперев дверь, через которую вошел, я осторожно, стараясь не шуметь, подошел к самой большой из них.

Глядя на суету, царившую здесь днем, как-то не верилось, что столь запущенную комнату можно привести в такой порядок. Она была залита ярким светом от нескольких галогенных светильников, посередине стоял небольшой диванчик. За его спинкой на столике стоял маленький телевизор и камера на штативе. С противоположной стороны стояла еще одна камера. Кабели от всего этого тянулись куда-то в угол, куда мой взгляд не доставал, но откуда громко звучала французская речь. В поле моего зрения показалась Клава. Она что-то сказала одному из своих помощников, после чего тот вышел. Потом в комнату вошла Маша Янцева. Помощник вытащил на середину комнаты какой-то прибор, разглядеть который я не смог. Маша не спеша разделась догола, и встала коленями на диванчик, перегнувшись через спинку. Получилось, что одна из камер снимала ее попку, а другая — лицо.

Клава поправила камеру, после чего снова что-то коротко сказала помощнику. Тот отделил от своего прибора длинный белый предмет, и на ломаном русском предложил девочке расслабить попку. Тут до мен дошло, что они собираются ввести в прямую кишку Маши что-то вроде ректоскопа, но оказалось, что этот прибор был намного совершеннее привычных мне; в нем была электронная камера с подсветкой, которая передавала изображение на компьютер.
Девочка, подвергаемая процедуре, могла видеть на экране телевизора внутренность своей прямой кишки, а камера на штативе снимала ее реакцию. Со своего места я не видел изображения на экране, поэтому о многом мне приходилось догадываться. Вскоре где-то раздался голос заместителя директора, который говорил, что Клава своими съемками раскрывает «внутренний мир» его подопечных. Он много шутил и острил, но мне запомнилась именно эта шутка.

Стараясь не привлекать внимание шумом, я покинул свой пост, и вернулся в медпункт. Ничего себе, «танцы»!

Вскоре, уже работая на другом месте, я узнал из печати, что наш детский центр стал источником сексуального скандала. Говорили о том, что Клава (только в СМИ ее называли настоящим именем) снимала у нас «альбом для педофилов». Якобы, на ее фотографиях не было ни лагеря, ни моря, но были полуобнаженные дети. В печати демонстрировались не очень откровенные снимки, на которых действительно не было ни моря, ни лагеря. Многих детей я узнал.

Через год, один из знакомых под большим секретом поведал мне, что на самом деле альбомов было несколько; тот, о котором говорили в печати — просто ширма. Параллельно ему был выпущен еще один, в котором те же самые дети показаны полностью обнаженными, и «участвующими в непотребных сценах» , причем фотографии дополняются видеоклипами. Что конкретно имел в виду мой собеседник под «непотребными сценами» — я не знаю, но однажды мне в руки попала информация, частично подтверждающая его слова.

На фотографии из первого альбома, который я условно называю «ширмой» , была изображена Маша Янцева. Она перед зеркалом в топе и шортах возится со своей прической. Под фотографией лаконичная подпись: «Лагерь «Лазурный» , 2003 год». На другой фотографии, из «секретного» альбома, она сфотографирована в полностью обнаженном виде на диванчике в кладовой, именно так, как я видел в тот вечер. Серия снимков показывает виды изнутри ее прямой кишки, а на врезке — выражение ее лица, с которым она созерцает картинки своего «внутреннего мира».

На другой фотке изображены две девочки, стоящие у окна. Суда по подписи, их зовут Юля и Даша, и сняты они в 2002 году, когда меня в лагере еще не было. Этих красавиц я не знал. Тесные шорты четко обрисовывают их попки, а у той, что стоят слева, нижняя часть ягодиц почти полностью видна. На серии фоток из «секретного» альбома они постепенно раздеваются догола, и какой-то артист, старательно изображающий медика, осматривает их прелести.

О моем «участии» в съемках речи не было.