Штучка

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]

РОБЕРТ МАККАММОН

Он ожидал совсем другого. Не увидел ни черепов, развешанных по стенам, ни выпотрошенных летучих мышей, ни усохших голов. Не было и стеклянных сосудов с курящимся над ними дымком, на что он очень рассчитывал. Он попал в маленькое помещение, более всего напоминающее бакалейный магазин: квадраты зеленого линолеума на полу, поскрипывающий вентилятор под потолком. Надо бы смазать, подумал он. Вентилятор выйдет из строя, если его не смазать. Обогревом и охлаждением он занимался профессионально, так что знал, о чем говорит. А сейчас у него вспотела шея, а на рубашке под мышками появились темные круги. «Я проехал семьсот миль, чтобы попасть в бакалейную лавку со скрипящим под потолком вентилятором, — подумал он. — Господи, ну какой же я болван!»

— Чем-нибудь помочь? — спросил молодой негр, который сидел за прилавком. В солнцезащитных очках, коротко стриженный. В левом ухе болталась серьга в виде бритвы.

— Нет. Просто смотрю, — ответил Дэйв Найлсон. Продавец вновь уткнулся в последний номер «Интервью». Дэйв шел вдоль полок, сердце бешено колотилось. Никогда в жизни он не уезжал так далеко от дома. Он взял бутылочку с красной маслянистой жидкостью. Этикетка гласила: «Кровь короля Иоанна». Рядом стояли мешочки с белой землей. «Земля с кладбища тетушки Эстер — настоящая».

«Черта с два, — подумал Дэйв. — Если это земля с кладбища, то мой крантик размером с Моби Дика». В этом, собственно, и заключалась проблема.

Он впервые приехал в Новый Орлеан. Впервые приехал в Луизиану. Это его только радовало: в такой влажной августовской жаре могли жить только лягушки. Но Французский квартал ему понравился. Шумные ночные клубы, стриптизерши, которые крутились перед зеркалами в рост человека. Мужчина мог наломать здесь дров, если было чем. Если бы он решил оттянуться. Если бы ему хватило духа.

— Ищите что-нибудь конкретное, братец? — спросил молодой негр, оторвавшись от фотографии Корнелии Гест.

— Нет. Смотрю, ничего больше.

Дэйв продолжал инспекцию полок. «Слезы любви», «Лихорадка надежды», «Святые камушки дядюшки Тедди», «Крем дружбы», «Пудра ума».

— Турист, — хмыкнул молодой негр.

Дэйв шел мимо полок с бутылочками и пузырьками. «Желчь ящерицы», «Корень знания», «Капли наслаждения». Глаза не знали куда смотреть, ноги — куда идти. Полки оборвались, он нос к носу столкнулся со светлой мулаткой, в которой, похоже, текла очень малая часть негритянской крови. Ее глаза напоминали сверкающие медные монеты.

— Что я могу вам продать? — голос обволакивал, как дым.

— Я… Я просто…

— Турист просто смотрит, мисс Фаллон, — пояснил молодой негр. — Смотрит, смотрит и смотрит.

— Это я вижу, Малькольм, — отозвалась женщина, не отрывая глаз от Дэйва, и тот нервно улыбнулся. — Что вас интересует? — ее черные волосы на висках тронула седина, а ее одежда, джинсы и цветастая блуза, не указывали на то, что она — колдунья. — Долгая жизнь? — она сняла с полки пузырек, потрясла перед его лицом. — Гармония? — кувшинчик. — Успех в бизнесе? Таинства любви? — еще два пузырька.

— Э… таинства любви, — выдавил он из себя. Почувствовал, как по щекам катятся капли пота. — В некотором смысле.

— В некотором смысле? Как это понимать?

Дэйв пожал плечами. Он так долго шел к этому мгновению, но тут мужество оставило его. Он уткнулся взглядом в зеленый линолеум. Мисс Фаллон была в красных «рибоках». — Я… я бы хотел поговорить с вами наедине, — он не решался поднять на нее глаза. — Это важно.

— Неужели? И как важно?

Он достал бумажник. Показал лежащую в нем пачку купюр по пятьдесят долларов.

— Я приехал издалека. Из Оклахомы. Я… должен поговорить с тем, кто знает… — продолжай, приказал он себе.
Выкладывай все, как на духу. — Кто знает вуду.

Мисс Фаллон все смотрела на него, и он чувствовал себя ящерицей, только что выползшей из-под камня.

— Турист хочет поговорить с тем, кто знает вуду, — сообщила она Малькольму.

— Слава тебе, Господи, — отозвался тот, не отрываясь от журнала.

— Это моя епархия, — мисс Фаллон обвела рукой полки. — Мои снадобья. Если ты хочешь поговорить со мной, я возьму твои деньги.

— Но вы не похожи… Я хочу сказать, вы не выглядите… — он замолчал.

— Бородавки я ношу только на Марди-Гра . Ты хочешь говорить или ты хочешь уйти?

Наступал критический момент.

— Это… деликатная проблема. Я хочу сказать… вопрос очень личный.

— Они все личные, — она поманила его согнутым пальцем. — Следуй за мной, — и прошла в арку, откинув занавеску из лиловых бусин. Таких Дэйв не видел с тех самых пор, когда в колледже заслушивался Хендриксом. За это время утекло много воды, мир стал хуже, злее. Он последовал за мисс Фаллон и в мягком перестуке бусин за его спинойзвучали воспоминания о тех людях, которые побывали здесь до него. Мисс Фаллон села, не за круглый столик, уставленный пузырьками, баночками, коробочками с жидкостями и порошками, а за обычный письменный стол, который мог бы стоять и в кабинете банкира. На маленькой табличке он прочитал: «Сегодня первый день отдыха в вашей жизни». — Итак, — она переплела пальцы. Прямо-таки соседский доктор на приеме, подумал Дэйв. — В чем проблема?

Он расстегнул ширинку, показал.

Последовала долгая пауза.

Мисс Фаллон откашлялась. Выдвинула ящик, достала нож, положила на стол.

— Последний парень, который попытался проделать это со мной, стал ниже ростом. На голову.

— Нет! Я пришел не за этим! — он покраснел, запихнул обратно свое хозяйство, начал торопливо застегивать молнию, ухватил кожу. Скорчил гримасу, попрыгал, чтобы освободиться: не хотелось ему терять даже клочок драгоценной плоти.

— Ты маньяк? — спросила мисс Фаллон. — Всегда показываешь женщинам свое сокровище и прыгаешь, как одноногий кузнечик на раскаленной сковороде?

— Подождите. Одну минуту. Пожалуйста. О… о… о..! — попытка удалась, хозяйство убралось, молния застегнулась. — Извините, — он взмок от пота и даже подумал, а поставить ли ему на этом точку. Мисс Фаллон не отрывала от него горящих глаз цвета начищенной медной монеты. — Моя проблема… вы знаете. Вы видели.

— Я видела мужскую штучку, — ответила мисс Фаллон. — И что?

Вот тут он и подошел к поворотному пункту своей жизни.

— Я именно об этом, — Дэйв наклонился над столом, мисс Фаллон навалилась на спинку кресла, которое отодвинулось на пару дюймов. — Я… вы понимаете… Он очень уж маленький!

— Очень уж маленький, — повторила она, словно слушала идиота.

— Верно! Я хочу, чтобы он стал больше, чем я! Большим! По-настоящему большим! Десять, одиннадцать… даже двенадцать дюймов! Таким большим, чтобы у меня раздувались брюки. Я пытался воспользоваться всеми этими приспособлениями, которые рекламируют в журналах.

— Какими приспособлениями? — прервала его миссис Фаллон.

— Для увеличения длины, — Дэйв пожал плечами и вновь густо покраснел. — Даже заказал один. Из Лос-Анджелеса. Знаете, что они мне прислали? Носилки с красным крестом и письмом, в котором выражали надежду, что моя больная птичка поправится.

— Это злая шутка, — согласилась миссис Фаллон.

— Да, и она обошлась мне в двадцать долларов! И я остался таким же, как и был, полегчал только мой бумажник. Поэтому я и приехал сюда. Я решил… если кто-то сможет это сделать, так это вы.

— Мы? — брови мисс Фаллон удивленно изогнулись.

— Да. Колдуны вуду. Я много читал о вас, ваших снадобьях, заклинаниях и прочем. Я уверен, что у вас есть порошок или заклинание, которое мне поможет.

— Я знала, что когда-нибудь такое случится, — вздохнула мисс Фаллон, вскинув глаза к потолку.

— Я могу заплатить! — Дэйв вновь вытащил деньги. — Я откладывал деньги! Вы не представляете, как мне это важно.

Мисс Фаллон вновь посмотрела на него.

— Ты женат? — он покачал головой. — Подружка есть?

— Нет. Но я надеюсь, что их у меня будет много. После того, как я получу то, что хочу. Видите ли, меня это сдерживало. Я… мне всегда казалось, что я не оправдаю ожиданий, поэтому… — он пожал плечами. — Я даже перестал встречаться с девушками.

— Тогда все беды отсюда, — она постучала себя по лбу. — Нет у тебя никакой проблемы. Ты просто думаешь, что она есть.

— Вы должны положить этому конец! — он чуть не кричал. — Пожалуйста. Мне действительно нужна помощь. Если у меня прибавится пара-тройка дюймов, я вернусь в Оклахому счастливым человеком.

— Мари Лаво, должно быть, переворачивается в могиле, — мисс Фаллон покачала головой. Задумалась. Блеснули глаза. — Черт, Мари Лаво, наверное сделала бы это сама! «Клиент всегда должен получить то, что просит», — говорила она и тут я с ней полностью согласна, — мисс Фаллон вздохнула и, похоже, приняла решение. — У тебя есть триста долларов?

— Конечно, — сумма произвела на него впечатление, но он уже не сомневался, что потратит деньги не зря. — Они у меня с собой, — он достал из бумажника шесть пятидесяток, но отвел руку, когда мисс Фаллон потянулась к деньгам. — Извините. Я не сегодня родился. Как я узнаю, что мое желание сбылось?

— В своем деле я — дока. Если говорю, что ты свое получишь, значит, так и будет. Половину заплати сейчас, а остальное, когда увидишь… результаты. Тебя это устроит?

— Вполне, — когда Дэйв отдавал деньги, его рука дрожала. — Я знал, что вы сможете мне помочь.

Мисс Фаллон оставила его в кабинете, а сама вернулась в магазин. Дэйв услышал звяканье бутылочек, снимаемых с полок. Потом она попросила Малькольма сходить к некой тете Флавии за «ганком». Еще через несколько минут мисс Фаллон прокатила через кабинет тележку со склянками и пакетиками и скрылась в примыкающей к нему маленьком комнатке. Дэйв слышал, как она что-то высыпала, растирала, помешивала. В какой-то момент проворковала: «Любовный лосьон номер девять». Малькольм вернулся примерно через полчаса. «Дер-р-р-ь-мо» — донесся до Дэйва его голос, когда он увидел, как мисс Фаллон добавляет ганк к снадобью, которое она готовила. Дэйв мерил шагами кабинет. Минул час. Из комнатки потянуло чем-то сладким. Потом добавился запах горелой конины. Жеребцовых яиц, подумал Дэйв. Внезапно дверь распахнулась и на пороге появилась мисс Фаллон, с банкой Мэйсонав руке. Банку наполняло что-то мутное, темное, дымящееся.

— Выпей, — она сунула банку в руки Дэйва.

Дэйв понюхал и тут же об этом пожалел.

— Боже мой! — выдохнул он, откашлявшись. — Что это?

Мисс Фаллон усмехнулась.

— Лучше тебе этого не знать. Можешь мне поверить.

Он поднес банку к губам. Сердце колотилось, как бешеное. Он замер, его охватил испуг.

— Вы уверены, что сработает?

— Если мы сможешь удержать в желудке это дерьмо, то обязательно станешь мужчиной.

Дэйв вновь поднес ко рту теплую банку, глубоко вдохнул И выпил.

Иной раз человеку удается раздвинуть границы бренного мира и насладиться внеземным блаженством. Тут был другой случай. Черная жидкость фонтаном выплеснулась на стены.

— Пей! — крикнула мисс Фаллон. — Ты за все заплатил, так что пей!

— Я платил не за то, чтобы меня отравили! — огрызнулся Дэйв.
Но она схватила его за запястье и заставила вновь поднести банку Мэйсона к губам. Дэйв Найлсон открыл рот, эликсир потек в него, как отстой из выгребной ямы. Он глотнул. Перед его мысленным взором возникли отравленные реки. На него пахнуло со дна помойного бака. Он подумал о черной жиже, которая вытекает из канализационной трубы, вскрытой сантехником. Пот застилал глаза, но он глотал и глотал, пока мисс Фаллон не убрала банку и не сказала: «Молодец. С половиной справился».

Он справился и со второй. Никогда бы в это не поверил, но справился. И вскоре вся эта гадость плескалась у него желудке, тяжелая, как тридцать тысяч центов.

— Теперь слушай меня, — мисс Фаллон взяла у него из руки пустую банку Мэйсона. Белки его глаз подернулись коричневым. — На то, чтобы отвар всосался в организм, нужно сорок восемь часов. Если сблеванешь, эффекта не будет.

— Господи, — Дэйв провел рукой по лицу. Оно горело, как в лихорадке. — И что же мне теперь делать?

— Уик-энд проведешь в номере гостиницы. В понедельник, ровно в девять утра, придешь сюда.Никаких сигарет, никакого спиртного, ничего. Ешь гамбургеры, думаю, не повредят и сырые устрицы, — она уже подталкивала его к двери. Ноги Дэйва словно налились свинцом. Он протащился мимо полок.

— До скорой встречи, — весело попрощался с ним Малькольм, и Дэйв вышел на залитую солнцем улицу принца Конти.

Упала ночь, внезапно, как резкий звон цимбал. Дэйв спал, как бревно, в гостинице на Бурбон-стрит. Вентилятор под потолком не разгонял жару, влажность могла понравиться только аллигаторам. Мокрые простыни обвивали его, как змеи. Несколько раз ему приходилось высвобождаться из них. Потом в соседнем баре заиграл джаз, а в стрип-клубе ударили барабаны. Дэйв сел. Сердце билось, как бешеное, лицо лоснилось от пота.

Я чувствую себя иначе, подумал он. Что-то со мной происходит. Может, стал сильнее? Точно он передать свои ощущения не мог, но сердце резкими толчками гнало кровь по венам.

Он отбросил простыню, взглянул на штучку.

Эйфория лопнула, как пузырь в газировке. Он видел ту же жалкую креветку. Пожалуй, после визита к миссис Фаллон она даже скукожилась. Боже, запаниковал Дэйв. Что, если… а вдруг она перепутала заклинания и дала мне средство для уменьшения детородного органа?

Нет, нет, сказал он себе. Возьми себя в руки, парень. Рано еще гнать волну. Он потянулся к наручным часам, которые лежали на столике у кровати, взглянул на светящиеся стрелки. Двадцать минут двенадцатого, прошло лишь восемь часов после того, как он выпил ганк. Духотой комната могла соперничать с тюремной камерой. Дэйв встал. Отвар плесканулся в животе. Подошел к окну, посмотрел на яркие вывески увеселительных заведений Бурбон-стрит, наидущих по ней грешников.Барабанный бой привлек его внимание. Взгляд поймал красный неон вывески «Киттс Хауз». Пониже красовались голенькие танцовщицы. Двое студентов вошли в дверь, трое широко улыбающихся японцев вышли на улицу.

Марш в кровать, приказал он себе. Спи. Жди понедельника.

Он смотрел на «Киттс Хауз», сна не было ни в одном глазу.

А почему не пойти туда, задался он вопросом. Кому это повредит? Что плохого в том, если я посижу за столиком, посмотрю, как танцуют девушки? Спиртное заказывать не обязательно. Так кому это повредит?

Ему потребовалось пятнадцать минут, чтобы убедить себя в правильности решения. Потом он оделся, спустился вниз и направился к стрип-клубу.

«Киттс Хаузу» не хватало очистителя воздуха. Табачный дым перекатывался тяжелыми волнами, музыкальный автомат поблескивал красными огнями, за вход брали пять долларов. Дэйв нашел столик, сел так, чтобы наблюдать на стройной брюнеткой, выгибающейся в луче красного прожектора. Ее кожа блестела от масла.
Народу в зале было достаточно много, хотя и попадались пустые столики. А пьяный смех и крики еще раз подсказали Дэйву, что время близится к полуночи. Тут его обдало ароматом цветочных духов и он увидел, что рядом стоит блондинка. Ее большие, очень крепкие груди сосками нацелились ему в лицо.

— Э… я… мне… ничего не надо, спасибо, — промямлил Дэйв.

— Сладенький, у нас минимум — один напиток. Понимай? — она выдула пузырь баббл-гама, ее алые губы влажно блестели. Дэйв таращился на ее груди. Ничего подобного в Оклахоме он не видел.

— Пиво, — вырвалось у него. Голос дрожал. — Стакан пива.

— Будет тебе пиво, — она положила перед ним салфетку, улыбнулась. — Я — Скарлетт. Тоже танцую. Сейчас вернусь, — она отошла, и он проводил ее взглядом. Музыка гремела. Он глубоко вдохнул, чтобы прочистить мозги, но они только сильнее затуманились. Он понял, что вдыхает дым двадцати сигарет. Закашлялся, подумал, что надо подниматься и сваливать, но блондинка Скарлетт уже возникла рядом, со стаканом «Миллера» на подносе. Вновь улыбнулась, и эта улыбка пригвоздила его к стулу. — Вот твое пиво, — она поставила стакан на салфетку. — С тебя три с полтиной, — подставила поднос, чтобы он положил на него деньги. А когда он оторвал взгляд от ее грудей, спросила. — Тебе нравится то, что ты видишь, так?

— Э… я… я не хотел…

Она рассмеялась, выдула пузырь. А когда он лопнул, пошла обольщать студентов.

Дэйв поднес стакан ко рту и тут же поставил на стол. Нет! Мисс Фаллон сказала: «Никакого спиртного»! Но встреча с ней казалась уже нереальной, хотя и «Киттс Хауз» не имел ничего общего с привычным ему миром. То есть одна нереальность как бы вытесняла собой другую. Я выбросил псу под хвост сто пятьдесят баксов, подумал он. Плюс к этому выпил жуткую мерзость…

— Еще раз привет, красавчик, — рядом опять возникла Скарлетт, со светлыми волосами, алым ртом, голой грудью. — Хочешь, чтобы я потанцевала для тебя?

— Потанцевала? Для меня? Я… не…

— На столе. Прямо здесь, — она похлопала по скатерти. — Пять долларов. Тебе нравится музыка?

— Да, наверное, — только и сказал он, как Скарлетт уже забралась на столик и он смотрел на крошечные красные трусики с вышитой на них надписью: «Так много мужчин, так мало времени».

Дэйв не знал, что это за музыка. Вроде бы рок-н-ролл, и она ему нравилась. Скарлетт застыла над ним, поймала его взгляд и начала вращать бедрами, одновременно пощипывая пальцами соски. Я далеко от Оклахомы, подумал Дэйв, очень далеко, и отхлебнул пива, прежде чем вспомнил про запрет. Плоский живот Скарлетт подрагивал. Она повернулась к нему аппетитными ягодицами. Дэйв снова хватил пивка и, широко раскрыв глаза, наблюдал, как Скарлетт сунула большие пальцы под резинку трусиков и дюйм за дюймов начала стягивать их по блестящим от масла бедрам. И когда Скарлетт повернулась, к нему, в такт музыке, он все и увидел. Прямо перед собой. Все, все, все…

Почувствовал, как между ног завибрировало. Во рту у него пересохло, губы сложились в большое «О». Скарлетт продолжала крутить бедрами, он не мог оторвать глаз от того места, где они сходились. Между ног вибрировало все сильнее. Какого черта, подумал он, что…

В промежности что-то набухло. Что-то очень горячее.

Он ахнул, когда ширинка начала подниматься, подниматься, подниматься… раздувая штаны.

Молния лопнула. Что-то огромное выскочило из ширинки, продолжая увеличиваться в размерах Скарлетт танцевала и выдувала пузыри, ни о чем не подозревая, а штучка уже уперлась в стол с низу, обтянутая человеческой кожей бейсбольная бита. Глаза Дэйва превратились в две плошки, он не мог произнести ни слова. Штучка все росла, по бокам синели канаты вен. Скарлетт почувствовала, как под ней дрожит стол, потом он начал отрываться от пола.

— Эй! — вскрикнула Скарлетт. Лопнул очередной выдутый ею пузырь баббл-гама. — Что это ты…

Штучка, полностью выйдя из-под контроля, перевернула стол, поднимаясь все выше и выше. Скарлетт, естественно, тоже свалилась на пол, а Дэйв, встав, с ужасом и изумлением увидел, что штучка торчит из ширинки на добрых пятнадцать дюймов. Скарлетт вскочила, разъяренная и прекрасная, но тут увидела агрегат Дэйва. Сбледнула с лица, ахнула и повалилась на ковер, лишившись чувств.

Закричала брюнетка-стриптизерша, указывая на Дэйва. Тот пытался ухватить штучку, убрать в штаны, но она, как кобра, извивалась из стороны в сторону. Новая волна ужаса прокатилась по Дэйву: он почувствовал, что его яйца раздулись до размера небольших орудийных ядер. Кто-то ударил по музыкальному автомату, игла заскребла по пластинке. В воцарившейся на мгновение мертвой тишине Дэйв все боролся со штучкой. Она подросла еще на два дюйма и стояла колом.

— Святой Боже! — выкрикнул хриплый мужской голос. — В сукиного сына вселился дьявол!

Люди бросились к дверям, переворачивая столы и стулья.Штучка Дэйва, чудовищно толстая, удлинилась до размеров ствола гаубицы. Ее вес гнул Дэйва вперед. Бармен сорвал со стены распятие и нырнул под стойку, подняв его над головой. Дэйв, едва не упав, поймал головку штучки, подтянул к груди и выбежал на Бурбон-стрит.

Он понимал, что за годы и десятилетия своего существования Бурбон-стрит навидалась всякого. Но сомневался, что хоть одно из тех зрелищ произвело такой эффект, как он и его штучка: люди кричали, смеялись, вопили, некоторые женщины, как и Скарлетт, падали без чувств. Головка штучки уже с трудом влезла бы в солдатскую каску, ее двадцать два дюйма внушали благоговейный трепет. Завсегдатаи Французского квартала расступались перед ним, какой-то пьяница отдал ему честь. Жеребец, запряженный в прогулочный возок попятился. Его шланг в сравнении со штучкой казался игрушечным.

Крики и вопли преследовали его по всей Бурбон-стрит. Навстречу попались две высокие, ширококостные женщины в блестящих платьях. «Святой Боже!»- воскликнула одна. «Господи, я сейчас сойду с ума», — откликнулась вторая. Лишь пройдя мимо них, Дэйв понял, что это мужчины, переодевшиеся женщинами. Какие-то люди с выкрашенными белым лицами и в всклоченных париках минуту-другую преследовали его, но Дэйв так и не понял, мужчины это были или женщины. Он держался за штучку, направляя ее, как руль, в том направлении, в котором хотел идти, и молил Бога, чтобы Он позволил ему вернуться в гостиницу до того, как… в общем, до того.

Он пробежал мимо ночного портье, который разинул рот и начал лихорадочно протирать очки. Пока поднимался по лестнице, штучка пересчитала все стойки перил. Влетел в свой номер, захлопнул дверь, закрыл ее на засов.

Привалился спиной к стене, тяжело дыша.

Штучка начала уменьшаться. Словно проколотый надувнойшарик, быстро сходила на нет, вместе с посиневшими яйцами. Двадцать два дюйма превращались в семнадцать, пятнадцать, тринадцать, одиннадцать, девять, шесть, четыре… три. И тут эта дьявольская штучка вновь повисла, как вареная креветка, а яйца стали маленькой речной галькой. Сердце успокоилось, кровь побежала по привычным маршрутам.

Дэйв расхохотался. В смехе отчетливо слышались нотки безумия: он понял, что эликсир мисс Фаллон, безусловно сработал… но, если его член будет раздуваться до столь невообразимых размеров, какой женщине захочется иметь дело с таким чудовищем? У него закружилась голова. Он подошел к телефону, раскрыл справочник на фамилии Фаллон. Выяснил, что Фаллонов в Новом Орлеане хватало. Начал обзванивать всех подряд. Мужчина бросил трубку, едва он сказал, что ищет женщину из магазина вуду. Женщина обложила его трехэтажным матом. Последним Фаллоном оказался старик, который послал его к черту. До рассвета оставалась целая вечность.

Дэйв принял холодный душ. Штучка спала, обманчиво крошечная. Дэйв лег в кровать, укрылся до подбородка простыней, закрыл глаза и начал считать овец. Но место овец заняли стриптизерши с влажными губами, танцующие на столах. Штучка дернулась, отчего волосы у Дэйва встали дыбом. Но он заставил себя подумать о предстоящей аудиторской проверке, и штучка сразу успокоилась. Дэйв перевернулся на живот и наконец-то заснул.

Он открыл глаза. В темноте. Шум на Бурбон-стрит поутих, но его сердце стучало, как паровой молот. Что же его разбудило? Он прислушался.

С улице донесся громкий женский голос. Сочащийся вожделением и пьяный.

— Эй, кто-нибудь хочет трахнуться на халяву? Последний раз спрашиваю, парни! Джинджер готова отдаться забесплатно.

Господи, успел подумать Дэйв, и его тело стало подниматься на пульсирующем живом домкрате.

— Где же вы, жеребцы?! — вопила Джинджер. — Выходите! Я хочу мужчину!

Дэйв схватился на металлические края кровати. Штучка рвалась из-под него. Она уже достигла семнадцати дюймов и продолжала удлиняться. Громадная головка тянулась к двери… А потом штучка дернула его с такой силой, что оторвала от кровати. Дэйв шмякнулся на живот. Штучка заставила его подняться, потащила к двери. Она уже полностью контролировала его тело. Когда Дэйв потянулся к столу, чтобы зацепиться за него, штучка смахнула с него лампу и небрежным движением превратила в груду щепок. И стукнула по ручке двери, пытаясь повернуть ее.

— Выходите! — нетерпеливо звала Джинджер. — Если у кого-то есть хотя бы шесть дюймов, которые он хочет сунуть…

Боже, думал Дэйв, если бы она знала.

Штучка стукнулась об дверь. Боли Дэйв не почувствовал, но дверь треснула. Дэйв схватил штучку, попытался удержать. Но она вырвалась и вновь стукнула об дверь. На этот раз вышибла панель.

— Я хочу тра-а-а-а-а-хаться! — выла Джинджер, как смертельно раненое животное.

— Я здесь хозяин, черт побери! — рявкнул Дэйв, ухватившись за штучку и оттаскивая ее от двери. — Я — хозяин, а ты — моя часть…

Штучка извернулась, раскраснелась, словно от ярости, и обвилась вокруг шеи Дэйва.

Дэйв представил себя, какие заголовки появятся в газетах, когда найдут его тело. Это видение придало ему сил. Он схватился со штучкой, слугой, восставшим против своего господина. Яйца его пульсировали, как два дополнительных мозга. Ему удалось всунуть руку между шеей и штучкой. Теперь он мог дышать. Еще усилие, и штучка отвалилась от него и, вне себя от ярости, ударила в дверь. Заскрипели петли, одна вылетела из косяка.

— Ах вы паршивые импотенты! — бушевала Джинджер, голос слабел, она все дальше уходила от гостиницы.

Штучка неистово колотила по двери. Вторая петля не выдержала, дверь вывалилась в коридор. Открылась другая дверь, из нее выглянули пожилые мужчина и женщина. Увидели голого мужчину, который на полу боролся с белым питоном, ретировались в свой номер, начали сдвигать мебель к двери.

Дэйв поймал штучку в борцовский захват. Головка налилась кровью, вены вздулись.

— Нет! — кричал Дэйв, по его лицу катились крупные градины пота. — Нет! Нет! Нет!

Ему показалось, что он услышал, как пискнула штучка. Начала уменьшаться в размерах, вместе с яйцами. Через несколько мгновений превратилась в вареную креветку. Никогда в жизни Дэйв не испытывал такого облегчения.

И уже собрался встать, когда увидел перед собой пару ботинок. Ботинки эти принадлежали ночному портье, который сурово смотрел на него.

— В нашей гостинице такое поведение недопустимо, — отчеканил он.

Ночной портье и охранник наблюдали, как Дэйв одевался и собирал вещи. Чтобы расплатиться за дверь, ему пришлось воспользоваться кредитной картой, и десять минут спустя он стоял на пустынной Бурбон-стрит с чемоданом в руке.

Солнце поднималось над Новым Орлеаном. Безоблачное небо обещало еще один жаркий, душный день.

Он сидел на бордюрном камне перед магазином мисс Феллон, когда в половине десятого появился Малькольм.

— Ты нарушил условия, так? — спросил Малькольм. — Да. Я это знал. По-другому с такими, как ты, не бывает.

Он открыл дверь, Дэйв вошел в магазин и уселся в углу, ожидая мисс Фаллон.

Она прибыла в половине одиннадцатого, в розовых джинсах и пестрой блузке. Малькольм указал на забившегося в угол Дэйва.

— Турист облажался.

Мисс Фаллон вздохнула, покачала головой.

— Хорошо, хорошо, я выпил пива! — воскликнул Дэйв, едва за ними закрылась дверь кабинета мисс Фаллон. — Нельзя требовать от человека невозможного! Но я просил два или три дополнительных дюйма, а не ярда! Вы мне дали орудие, которым гордился бы Франкенштейн!

— Неужели? — она поднесла руку ко рту, чтобы скрыть улыбку.

— Зря лыбитесь. Смешного тут ничего нет. Не могу же я жить, вышибая двери этим… монстром! Сделайте меня таким, как я был! Деньги оставьте себе, но сделайте меня прежним!

Мисс Фаллон убрала руку, встретилась с ним взглядом.

— Извини. Это невозможно.

— Вы хотите еще денег? Так? Черт, наличных у меня уже нет. Возьмете «Визу»? «Мастер-Кард»? Это все, что у меня…

— Я не могу вернуть тебя в прежнее состояние, — ответила мисс Фаллон. — Нет ни заклинаний, ни снадобий для человека, который хотел бы уменьшить свою штучку.

— О, — выдохнул Дэйв. Рухнула последняя надежда.

— Извини, — она пожала плечами. — Если бы ты четко выполнял мои инструкции, все было бы в порядке. Но… — она замолчала. Что еще она могла сказать?

— Я не могу… Я не могу вернуться домой в таком виде! Господи, нет! А если у меня будет эрекция в самолете?

Мисс Фаллон на мгновение задумалась.

— Подожди, — сняла трубку, набрала номер. — Привет. Это я. Приходи сюда и принеси все необходимое, — она положила трубку. Глаза весело блеснули.

— Кто это? Кому вы звонили?

— Тете Флавии. Она готовит ганк. Часть снадобья, которое ты выпил, — мисс Фаллон забарабанила пальцами по столу. — Ты хочешь чтобы твоя штучка обрела прежние размеры, так?

— Да. Я готов на все! Клянусь Богом!

Мисс Фаллон наклонилась к нему.

— Ты позволишь нам поэкспериментировать с тобой?

— Поэкс… — слово застряло в горле. — Это как?

— Ничего болезненного. Попробуем один эликсир, потом другой. Тебе понадобится железный желудок, но, возможно, мы найдем лекарство. Со временем.

— Со временем? — Дэйва охватил ужас. — И сколько вам потребуется времени7

— Месяц, — она стерла со стола пылинку. — Может, два. Максимум, три.

Три месяца, думал он. Три месяца пить отстой из выгребной ямы.

— Никак не больше четырех, — добавила мисс Фаллон.

Дэйва качнуло.

— У тети Флавии есть свободная спальня. Я вижу, что вещи уже при тебе, — она посмотрела на чемодан. — Если хочешь, можешь поселиться у нее. Тебе это обойдется с сто долларов в неделю.

Дэйв попытался что-то сказать, но с губ сорвался нечленораздельный хрип.

Прибыла тетя Флавия, с чемоданом в руках. Тоже светлая мулатка, с глазами цвета меди, в широком красно-золотом кафтане. Лицо напоминало сморщенную тыкву. Уши украшали серьги в виде мышиных черепов.

— А он красавчик, — тетя Флавия улыбнулась Дэйву, сверкнув золотым зубом. Положила чемодан на стол мисс Фаллон, откинула крышку. Внутри стояли пузырьки с темными жидкостями, лежали корешки, коробочки с порошками, мешок земли с кладбища тети Эстер. — Принесла полный комплект. Когда начнем?

— Как только будет готов твой новый жилец, — ответила мисс Фаллон. Дэйв позеленел. — О, я забыла тебе сказать, моя тетя Флавия — вдова. И она всегда любила крупных мужчин. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я.

И когда тетя Флавия начала доставать из чемодана баночки и коробочки, Дэйв заменил что под кафтаном, на уровне промежности, что-то трепыхнулось. Что-то… очень большое.

— Боже мой, — прошептал Дэйв.

— Как я и говорила, — мисс Фаллон улыбнулась, — я считаю, клиент всегда должен получать то, что просит.

Тетя Флавия налила жидкость из одной бутылочки в другую, добавила порошка с запахом дохлой летучей мыши. Смесь начала булькать и дымиться.

— Он самый симпатичный из всех, — тетя Флавия повернулась к мисс Фаллон. — Жаль, что тощий, но главное — размер штучки, не так ли? — она рассмеялась и двинула локтем в бок Дэйва.

Он смотрел на табличку на столе мисс Фаллон. С надписью: «Сегодня первый день отдыха в вашей жизни».

— За долгую жизнь, — тетя Флавия протянула ему бутылочку. Что-то терлось от кафтан изнутри.

Дэйв взял бутылочку, кисло улыбнулся и почувствовал, как штучка дернулась и начала набухать.