Алюна Часть 2
[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]На берегу она одела майку и закрутила ее над талией, чтобы она не намокла от трусов. Когда она наклонилась, ее плотно облепленные мокрыми трусиками ягодицы натянулись, и он шутя, шлепнул ее ладонью по задику. «Что ты все время бьешь меня по попе?»Она выпрямилась и покрутила задиком: «Правда, она у меня красивая? — Черти что», — сказал Димка. — Что бы ты понимал? — обиделась Алюня. — Это еще как посмотреть: черти что или кое-что». Она оценивающе посмотрела на себя: «Ноги толстоваты, конечно. Зато все остальное, что надо. — Как будто ты разбираешься в этом? — Побольше тебя. Подумаешь, какой взрослый, на два года всего старше, а строит из себя. Побольше тебя понимаю кое в чем, понял, — Ну что ты разошлась? — А ты не строй из себя, скажи честно, красивая у меня фигура? — Ничего. — Ничего — это пустое место, а зто — она похлопала себя по ляшкам и животу — совсем не пустое место, — и рассмеялась. «Да, красиво», — согласился Димка. — Вот так-то».
Они подождали еще немного, пока обсохнут, и пошли назад, но не прежней дорогой, а в обход озера, где начинались большие поляны. Там попадалась земляника, и они разбрелись в стороны. Совсем как соски Алюни, — думал Димка, глядя на ягоды. Неожиданно девчонка вскрикнула. Он подбежал к ней: «Что такое?» Алюня широко открытыми глазами смотрела на него: «Меня что-то укусило. — Что? — Я не знаю. — Где укусило? Куда?» Она ткнула пальцем себе в задик и застонала: Ой, ей… ей, больно как». Молниеносно приспустив трусики, она подняла платье, и крикнула: Ну что же ты стоишь? Подуй хотя бы, мне же очень больно!» Он наклонился к белым круглым холмикам, переспрашивая: «Где же? — Вот здесь». Ничего не увидев, он вытянул губы трубочкой, подул на белую, не тронутую загаром кожу. Алюня вдруг дернулась, и он ткнулся губами в прохладное податливое тело. Алюня тут же, смеясь, отскочила и, поддернув трусики, захохотала довольная: Ух ты. Как здорово. Говорил черти что, а сам целовал мою попу. Как я тебя обманула?»Смеясь, она повторила еще: «Ты поцеловал мою попу. » -Ну смотри, Алюня, доиграешься, плохо будет. — Это как так? Что ты сделаешь? — Тогда узнаешь. — Я знаю, чего ты хочешь. А может мне от этого совсем не плохо будет? Но ничего из этого у тебя не выйдет. — Я совсем не про это. Я даже не думал об этом. — Рассказывай, — засмеялась она, видя его смущение. — Я все вижу, все чувствую. Все вы об этом думаете. — Додразнишься, ох, додразнишься. «Она восхищенно зажмурила глаза: «Но если ты ко мне притронешься, я тебя всего исцарапаю. — Нужна ты мне. — Ах, не нужна. Да я с тобой вообще разговаривать не буду». Она помедлила, потом добавила примирительно: «До самого дома». Но уже через пять минут она сдается: «Не будь таким злым, а то вечером не пойду с тобой гулять. «Это для него неожиданность, она приглашает его гулять.
Вечером он ждет у крыльца, пока Алюня переодевается. Она появляется в дверях, останавливается, поворачивается вокруг, давая ему возможность оценить ее. На ней синяя короткая юбочка и белая кофточка, и похоже под кофточкой ничего нет, она так плотно обтягивает ее грудки, что видны даже маленькие соски. Дождавшись появления на лице Димки ожидаемого выражения, она проходит вперед: «Ну и куда мы пойдем? — Куда хочешь», — отвечает Димка. Они немного походили по улице. Димке еще непривычно разгуливать с девчонками, к тому же ему все время кажется, что все таращатся на ее торчащие грудки. Вот появиться бы с Алюней у себя в городе перед одноклассниками, они бы обалдели. «Посидим немного», — предлагает Алюня, когда они завершают прогулку по улицам». Тебя ругать не будут, что поздно? — Меня не будут, а вот тебя может быть», — тут же язвит она. Он сначала сидит рядом с ней, но девчонка толкает его: «Мне холодно». Ага, значит, она хочет, чтобы он потискал ее, вообще она ведет себя так, словно он ее мальчик. Он обнимает ее за плечи, потом лезет ей под кофточку. Как он и ожидал, под кофточкой у нее ничего нет. Интересно, думает он, как это произойдет у него с ней, произойдет ли вообще? Она все время дразнит его, язвит, а вот сейчас, когда он трогает ее голые грудки, она такая тихая и покорная.
Может она хочет, чтобы он сделал это с ней прямо сейчас. Она ведь просто провоцирует его на это. Предложить ей сделать это? Как это сделать, какими словами предложить? К тому же днем она достаточно ясно сказала, что не позволит ему этого. Кофточка у Алюни совсем задралась, живот ее матово светится в темноте. Бутон соска, такой упругий, упирается в ладонь, щекочет, грудь ее становится горячей. Рука лежащая на ее груди потеет, он перекладывает ее на другую грудь, и она тоже вскоре становится горячей.
Вторую руку Димка, словно нечаянно, опускает ей на колено, потом потихоньку взбирается от колена вверх. Если она позволит ему забраться ей под трусики, значит она согласна. Достигнув края трусиков, он замирает, но Алюня решительно отбрасывает его руку. Через некоторое время он начинает все сначала — волнующий подъем по ее ноге по уже завоеванной территории до кромки трусиков, ее защита на этой границе. Так повторяется несколько раз, ему никак не удается пробраться к заветной цели под ее трусиками, зато он гладит ее ноги: гладкие, упругие, теплые. Наконец Алюня прерывает эту бесконечную игру, пора домой. Красные, горячечно возбужденные, они еще немного помялись перед дверью, словно колеблясь, не вернуться ли и продолжить игру. Он нежно сжимает ее руку, последний раз нетерпеливо трогает ее тело. Лежа в постели, он думает, что завтра непременно должен уговорить Алюню, ведь вечером он уже уедет. Нежность и любовь к Алюне переполняют его.
Утром в доме никого нет, все взрослые уехали навестить знакомых. Алюни нигде не видно, и он заглядывает в ее комнату. Алюня лежит в постели, но не спит и сразу поворачивается к нему: «Ты зачем сюда пришел? — Увидеть тебя. — Увидел и уходи, я ведь голая лежу. — Вот и хорошо, вылезь тогда из-под одеяла. — Слишком многого хочешь, я ведь совсем голая, — еще раз подчеркивает она. — Вот я и посмотрю, какая ты. — Ишь ты, сам одетый, а я буду голая. Вот разденься, тогда я может и вылезу. — Обманешь. — Честное слово. — Ну хорошо, я раздеваюсь. — Совсем — совсем разденься. — Ты же обманешь. — Не веришь, вот на, — она показывает из-под одеяла голый задик, — видишь». Он стягивает с себя плавки. «Ух ты, какой! — взвизгнула Алюня. — Теперь ты вылазь из-под одеяла. — Я пошутила. — Тогда я стащу его с тебя сам». Он мог бы и залезть под одеяло к ней, но ему хочется увидеть ее всю голой. «Вот, пожалуйста, — она отбрасывает одеяло и лежит перед ним голышом на боку. — Увидел, все теперь видел?»В глазах у него даже темнеет. «Я знаю, чего ты хочешь от меня, но не надейся, — нагая девочка с любопытством смотрит на него. — А он всегда у тебя так торчит? — Нет. — Значит, это из-за меня? Из-за того, что я голая? — Да. — Ух ты, какой твердый! — Алюня… — Фи, какой большой и торчит как сучок. — Это из-за тебя, Алюня, потому что ты его трогаешь. — Он красный как перец и горячий как печка. — Алюня, давай сделаем это. — Ты сделаешь мне больно. — Тебе будет хорошо. — Он такой толстый и большой, я просто не представляю, как он туда влезет. — Раздвинь ноги еще немного и подними колени. — Я не думала, что он такой громадный. Я видела у мальчишек, он тонкий и стоит карандашиком. Я боюсь мне будет больно. — Ты не бойся, все будет хорошо.
— Тогда делай это поскорее, мне страшно, Ну что ты делаешь, мне так больно. — Но ты же сама сказала. — Ты меня совсем придавил, он слишком большой, прямо дубина какая-то. Ой, осторожнее, подожди, не надо, я сама, я сама вставлю, только не дави так сильно… ой-ей ей… Ты совсем как медведь, грубый медведь. У меня, кажется, кровь идет… Ты уже все? Ну поскорее, пожалуйста, мне же очень больно. — Я сейчас, я быстро, Алюня… Вот, все. — Ты дурак, дурак и обманщик. Мне совсем не было приятно, только больно и все. — Я думал тебе будет приятно. — Ты даже не поцеловал меня. Ты что не знаешь, что девочек целуют перед этим? — Я думал, ты не хочешь этого». Он только сейчас соображает, что они ни разу не целовались. — Думал, думал, а ничего не понимаешь. Мне так больно, как будто ты пырнул меня ножом.
И почему все врут, что это хорошо? — В следующий раз уже не будет больно. — Ну, уж дудки, чтобы я позволила еще раз… Нет, ни за что. Дай же что-нибудь вытереть кровь. О какой ты неловкий, видеть тебя больше не хочу. — Я сейчас достану платок. — Больше не смей трогать меня, и не подходи ко мне даже. — Я не знал, что тебе будет так больно. Извини, Алюня, я не хотел этого. — Не хотел, но сделал. А когда ты делал это другим девочкам, им не было больно? А знаешь, все-таки мне было немножко приятно, все-таки в этом что-то есть, иначе, почему все занимаются этим. — Ну вот! — обрадовано говорит он. — Ты сегодня уедешь, а когда приедешь еще? — Не знаю. — Ты приезжай на следующее лето. — Ладно. Теперь иди, а то кто-нибудь придет.
На автобус провожали все, и Димке никак не удавалось остаться наедине с Алюней. Наконец он находит момент: «Я обязательно, обязательно приеду еще», — клянется он, и вдруг замечает слезы в глазах Алюни. Она отворачивается и незаметно вытирает глаза. Он машет из окна автобуса, пока за поворотом не скрываются и Алюня, и провожающие. Сразу становится грустно и тоскливо. Ушли в прошлое три дня с Алюней, и то, что произошло у них сегодня, когда он стал мужчиной. Почему он не сказал ей об этом. Хотел казаться опытнее, взрослее? Разве думал он об этом, когда впервые увидел ее. А как она дразнила его. Он считал, что она не девушка, и давно уже испробовала это, а он оказался у нее первым. И как легко она согласилась. Он представлял, как возвратится сюда на следующий год, как он снова будет с Алюней делать это.
[/responsivevoice]
Category: Подростки
