Не-секс в послежизни Часть 2
[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]Распахнув полы, она слегка поводит обнажившимися плечами — и плащ соскальзывает с них, показав серому небу этого мира великолепную нагую фигуру. Чересчур великолепную, чтобы не быть плодом натренированного воображения — впрочем, что есть истина?
Он делает несколько шагов вперед, встав напротив нее. В глазах ее он замечает едва заметную искру старательно затаенного коварства.
Ей это нравится?
Ее возбуждает его стыд за себя и ее беспомощность? Ей нравится, что она выставила его в виде озабоченного зверя, способного при встрече с женщиной даже в этом странном месте думать лишь только об одном, поставив его при этом в положение Психического Насильника?
Или он ошибается?
— Поиграйте со своим телом. — Теперь голос его звучит чуть лучше. — Поласкайте себя. Возбудите.
Она повинуется.
Под аккомпанемент внезапно отяжелевшего дыхания пальчики левой руки певицы устремляются вниз по нагой коже живота к треугольничку сокровенной плоти. Пальцы ее чуть подрагивают — и кончик указательного принимается медленно выписывать сужающиеся круги по багровым заповедным складочкам.
Правая рука тем временем смело обхватывает левое полушарие груди. Пальчики на миг обхватывают сосок.
— Ты хорошая девочка.
— Спасибо. — Ее ледяные глаза мрачно сверкают, дыхание же становится все более тяжелым, а соски — все более острыми. — Я ведь была права, не так ли? Права?
Почему ее так интересует этот вопрос?
Если ее заводит…
— Права, — выдыхает он. Вытянув руку вперед и проведя ладонью по роскошной нагой груди певицы, собрав капельки пота с ее живота, подержав несколько секунд пальцы у раскаленного низа. — Еще как.
Из уст ее вырывается глухой стон, тело ее на миг пробирает невольной дрожью.
Странно, но как будто действительно невольной.
— Встань на колени.
Все еще чуть подрагивая, певица повинуется.
— Спусти с меня брюки. Медленно. Ласково.
Ее пальцы проскальзывают крючком под пояс его брюк, плавным пируэтом сдвигаясь вперед и размыкая застежку. Ее остроносое личико оказывается прямо напротив его сокровенностей, причем теперь она уже никак не выглядит старше тридцати.
Возможно, все дело в потоке вожделения, изливающемся на нее сейчас с его стороны?
Внешность — функция ума.
— Коснись губами головки. Нежно, — голос его дрожит. — Поцелуй ее. Проведи по ней языком.
Что он делает с ней?
А если…
Но тут язычок певицы, его покорной рабыни в плену у Обещания, вплотную принимается за дело — и парень глухо стонет, забыв про все посторонние помыслы.
— Глубже, — срывается невольно с его уст. — Вот так, да. Только не останавливайся… Ты хорошая девочка, — снова и снова повторяет он.
Скосив глаза вниз, он видит ее левую ладонь, зажатую между бедер и совершающую все ускоряющиеся движения, видит поблескивающую на бедре каплю смазки. Она настолько возбуждена? С другой стороны, он ведь не приказывал ей перестать ласкать себя.
Резким движением он выпрямляется, как бы выдвигая поясницу вперед, вдвигая при этом в ротик певицы одну из самых существенных частей своего организма.
Рука его при этом лежит на ее каштановом затылке.
Препятствуя отстраниться.
— Да…
Пламенный взрыв, а за этим еще один взрыв, ощущение могущественных выплесков, заполняющих ротик разбирающейся в музыкальных инструментах певицы. Стиснув покрепче пальцы на ее затылке, он единым резким движением отдергивает ее голову от себя — личико ее в этот безумный момент кажется его замутненному взгляду чуть ли не семнадцатилетним — и выплескивает новые жаркие брызги, новые жирные потеки белых хлопьев на ее щеки, ее переносицу, ее темно-коричневые виски.
— Вот так…
Тихий ответный стон вырывается из уст певицы, кажущейся теперь совсем юной, но так же стоящей на коленках напротив него и продолжающей поддразнивать пальчиками свою сокровенную плоть.
Личико ее теперь словно залито белым клейстером. Отвлекшись на миг, чтобы высунуть кончик языка и слизнуть одну из протекших мимо губ струек, она вновь погружается вглубь себя — в прямом и переносном смыслах — после чего недра ее исторгают новый, более низкий стон.
Еще раз и еще.
Наконец, после особенно сильной судороги страсти, она как будто приходит в себя.
Отерев ладонью лицо и оставив на собственных пальчиках часть белой жижи, она выпрямляется. Взгляд ее все еще остается слегка безумным, как бы чумным.
«Интересно, что было бы, найдись здесь химик со специально прихваченным оборудованием и вздумай он рассмотреть эту белую жижу под микроскопом? — мелькает вдруг у парня совершенно неуместная мысль. — С одной стороны, размножаться тут — явная противоестественность. Но где граница правдоподобия?»
Облачившись вновь в свой серый плащ — теперь, впрочем, парню мерещатся в нем легчайшие синеватые оттенки, роднящие его с цветом глаз хозяйки сего одеяния, — певица выпрямляется.
Голос ее подчеркнуто безэмоционален и тих.
— Спасибо вам за встречу.
Щеки парня заливает жестоким огнем. Почему-то у него возникает желание, чтобы шахматные клетки под его ногами рассыпались в пыль.
Предоставляя возможность провалиться в Бездну.
— Вам спа…
Голос его вдруг затихает, будто истаивая на полуслове. В уме его проскальзывает, тесно свиваясь змеистыми кольцами, сразу несколько мыслей.
— Встреча еще не закончилась, — резко произносит он. — Вы дали Обещание, что будете выполнять любые мои пожелания до конца встречи, какими бы те ни были постыдными или непристойными.
Парень пристально смотрит на певицу.
— Я желаю, чтобы вы отвечали на мои вопросы правду. Пусть это желание и малопристойно.
Он сглатывает слюну.
— Вы, — на секунду он заминается. Стоит ли спрашивать? — Вы ведь с самого начала этого хотели? Вам ведь нравится ТАКАЯ правда.
Певица на миг опускает веки.
Когда она приподнимает их, в глубине ее иссиня-сумрачных глаз видна уже знакомая ему лукавая искорка.
— Нравится.
Сделав несколько шагов вперед, она опускает голову ему на левое плечо — и шепчет, дуновением едва-едва различимого ветерка, прямо ему в ухо:
— Вообще-то вы могли бы задать иной вопрос.
— Какой? — внутренне вздрогнув, спрашивает он.
— Существует ли вообще на самом деле в этом мире магия Обещания?
Она с удовольствием смеется, наслаждаясь его изумленным видом. Кажется, что даже тип ее голоса после произошедшего чуть изменился — став легким и звенящим.
— Откуда бы я могла знать о свойствах этого мира то, чего не знаете вы? Кому, что и зачем тут можно обещать?
Щеки парня в алой майке вновь заливаются краской, гуще чем когда-либо прежде.
— Мне нравится эффект, который эта выдумка оказывает на… встречающихся мне путников, — неспешно произносит певица. Ее жаркое дыхание щекочет кожу парня чуть выше левого уха. — Нравится наблюдать за ними, когда они вдруг воображают, что стоящая перед ними особа — их ментальная рабыня на ближайшие часы. Нравится наблюдать, как совесть и желание выглядеть хорошим в их взгляде сражаются с осознанием единственного шанса совершить Что Угодно со стоящим перед ними созданием — и как потом совесть и тщеславие всегда, всегда проигрывают.
Судя по влажному причмокиванию, она облизывается. Отступив на шаг, заглядывает парню в глаза — и, видимо, не находит там отвращения или отторжения, поскольку голос ее становится мягче.
— Занятным был случай с одним почтенным кавалером из Южной Азии, который сумел переместиться в эту реальность вместе с юной супругой. — Язык вновь совершает пробег по ее алым губам. — Самым сложным было временно отдалить его от супруги. Что же касается остального — невзначай, ведя неторопливо-неспешный разговор, распалить его, как бы случайно переведя беседу в сторону моих экстремальных развлечений времен ранней юности, поставить его наконец перед Дилеммой Обещания, включающего гарантию, что супруга его в любом случае никогда ничего не узнает о произошедшем, — все это было чисто технической задачей.
— Тебе нравится выставлять нас всех безмозглыми самцами, — выдыхает парень. Но в глазах его не осуждение.
Скорее, возбуждение.
— Не выставлять. — В глазах девушки, которой теперь с трудом можно дать двадцать, играют смешинки. — Делать.
— Что ж. — Наклонившись, парень касается губами правой ладони девушки. — Жаль даже, что задумку, вроде нравящейся тебе, можно проделать с кем-то лишь один раз.
— Понравилось?
Певица негромко смеется. Смех ее подобен отдаленному шелесту травы.
— Как знать, — вдруг умолкнув, произносит она. — Может, — взгляд ее касается парня в огненно-алой майке, — мы еще что-нибудь придумаем. Как знать.
Вновь рассмеявшись, она разворачивается — и вскоре фигурка ее сливается с серым горизонтом.
[/responsivevoice]
Category: Странности
