Время перемен Часть 2 в Сороках

Спасибо всем за комментарии к предыдущей части, мне было очень приятно)) Не стесняйтесь, замечайте хорошие или плохие моменты — мне очень интересно знать, за что мне ставят как плюсы, так и минусы)))
7.
— Просыпайся, Катенька! Пора на тренировку!
Проснувшись от этих слов, я пару секунд пыталась понять, что бы они могли значить. Но поняв, что голос принадлежит Севастьяну, я сразу вспомнила все: и мое похищение, и издевательство над моим несчастным телом, и изменения, проведенные в нем… В ужасе отшатнувшись в сторону от голоса, я упала с кровати и беспомощно забилась в угол.
— Хватит, хватит, прошу тебя! Отпусти меня! — взмолилась я в отчаянии. — Хочешь, я тебе дам?! Можешь заняться со мной любовью, только, пожалуйста, отпусти меня! Прошу, не надо меня мучить!
Севастьян в ответ лишь расхохотался.
— Ха-ха-ха! Мне льстит, что ты предлагаешь мне такую жертву, но делу это не должно мешать — мой научный интерес стоит гораздо выше каких-то телесных удовольствий. А теперь поднимайся и иди сюда. Или ты хочешь получить дозу успокоительного? Если так, то без проблем, могу тебе и наркоз устроить, — тогда будет не тренировка, а дополнительные процедуры, для которых не требуется, чтобы ты была в сознании, — пожал плечами безумец.
— Нееет! — разрыдалась я.
— Так, — нахмурился аспирант. — У меня нет лишнего времени на это нытье. Даю тебе одну минуту на размышления, после этого делаю тебе укол. Время пошло.
Я не знала, что мне делать. Я не хотела идти с ним, но разум говорил, что нужно любой ценой оставаться в сознании — тогда я хотя бы буду знать, что они со мной делают, а если повезет, то можно попытаться и сбежать. И, может быть, если я выберусь живой из этого ада, что-то из этих изменений можно будет откатить назад?
Сдерживая рыдания я покорно поднялась на ноги, захлопнула халатик, прикрыв грудь и отвратительный пирсинг на пупке и неуверенно сделала шаг навстречу.
— Молодец! — обворожительно улыбнулся Севастьян, — мудрое решение! Но в таком случае давай уж оденься. Вика подобрала какие-то шмотки под твой размер…
Подойдя к шкафу, Севастьян оглядел полки. На кровать полетел комплект из стильных розовых в черный горошек трусиков-танга и лифчика, упаковка с черными гольфами, пара черных блестящих туфель с ремешками на высоченных каблуках-столбиках, короткие черные брючные шортики, и тонкая белая блузка с короткими рукавами.
— Одевайся. Не гоже будущему совершенству голышом ходить по институту, — хмыкнул аспирант. — Здесь все-таки храм науки.
Взяв комплект розового, «гламурного» белья, я вдруг захотела швырнуть его в ухмыляющуюся морду этого маньяка, но рассудив, что он может разозлиться и повести меня куда-то «на тренировку» голой, я смирилась с тем, что в своем издевательстве он обходится со мной как с куклой, которую может одевать во что вздумается. Натягивая трусики, мой взгляд остановился на бесстыдной бабочке, расправившей крылья в моей промежности. В надежде, что это можно будет свести, я одела отвратительно пошлые трусики, оставившие голой мою попу. С лифчиком возникла небольшая проблема — похоже, Вика немного ошиблась с моим размером — чашечки были слишком большими. Заметив мое замешательство, Севастьян лишь пожал плечами и сказал «забей, и так сойдет». Дальше подошла очередь гольф. Это были длинные плотные черные гольфики длиной чуть повыше колен. Надо признать, что они сидели на моих аккуратных ножках превосходно, и в целом были великолепного качества — покупать такие я себе никогда не позволяла. «Прекрасные ножки», — сделал мне комплимент Севастьян, бесстыдно любуясь розовыми трусиками, когда я наклонилась, одевая шорты. Далее я одела блузку, которая, ожидаемо оказалась полупрозрачной — сквозь нее почти полностью просвечивал мой «гламурный» лифчик.
Далее я одела туфли. Размер их каблука был примерно 10 сантиметров, чего я никогда в жизни не носила, поэтому я не представляла, как я куда-то на них смогу идти. Закрепив ремешки, я попыталась подняться на ноги… и если бы Севастьян вовремя меня не подхватил, я бы грохнулась вперед лбом о шкаф. Придерживая меня за талию, он помог мне выпрямиться и подвел к зеркалу — пригласил полюбоваться собой. В зеркале… я увидела совершенную шлюху, причем с закосом под малолетку: спутанные, всколоченные длинные волосы, розовые губы, стрелки на глазах, подведенные брови, в ушах серьги с блестящими камнями, розовый лифчик под полупрозрачной белой блузкой, короткие брючные шортики, и стройные ножки в черных гольфах и на высоченных каблуках. У меня закружилась голова и подкосились ноги, но Севастьян крепко держал меня за плечи.
Похоже, накануне я выплакала все свои слезы. Покорно я пошла под ручку с придерживающим меня Севастьяном, то и дело спотыкаясь на высоких каблуках. Выйдя за дверь, мы оказались в той самой комнате с гинекологическим креслом, от одного вида которого меня бросило в дрожь. Заметив это, Севастьян поспешил меня успокоить, мол, сюда бы мы так не одевались. Выйдя в дверь напротив, мы оказались в небольшой комнатке, оборудованной как тренажерный зал. Там нас уже ждала Вика.
— Какая красавица! — взмахнула она руками. — А то ли еще будет, — ухмыльнулся Севастьян.
Меня завели на беговую дорожку, и не успела я отреагировать, как мои руки закрепили наручниками на поручнях по бокам, что не позволяло мне ее покинуть.
— Итак, сегодня ты учишься ходить на каблуках, — энергично объявила Вика. — Когда ты носишь такую обувь, твои ножки выглядят гораздо более привлекательно и соблазнительно. Отказываться от высоких каблуков — преступление для современной девушки, — поучительно добавила она.
— Не надо мне такого! — робким голосом возразила я. — От них деформируются пальцы, ступни, голени, позвоночник, развивается целлюлит…
— Ого, — довольно потянул Севастьян, — ты в курсе? Какая молодец. Но не переживай, современная наука творит чудеса!
Вика включила беговую дорожку на самой маленькой скорости и начала меня учить премудростям передвижения на высоких каблуках: как надо ставить ногу, как держать спину и все такое. В начале я постоянно оступалась, но пытка и не думала прекращаться — мои руки были прикованы к поручням с двух сторон от беговой дорожки, и мне ничего не оставалось, как подниматься и идти вперед.
Севастьян ушел по делам, и Вика начала со мной работать. Наблюдая за моими неуклюжими попытками передвижения на каблуках, она давала мне различные советы, как поднимать и ставить ногу, как держать спину, и тому подобное. Очень скоро я устала, но Вика и не думала прекращать тренировку, которая начала уже походить на пытку. Поначалу мои пальчики и мышцы стоп просто ныли, но постепенно напряжение усиливалось, вплоть до резких, режущих болей, которые начали передаваться по моим ножкам вверх, до голени и выше. Когда это стало уже реально больно, я взмолилась:
— Ну хватит, пожалуйста! Мне больно! — Конечно больно! — мягко улыбнулась Вика, игриво проведя пальцами по моей шее до подбородка. — Ты вчера не дослушала отчет Севастьяна Игоревича о проделанной над тобой работе, а там был такой момент… На фоне хороших результатов твоих анализов, помимо гормональных изменений в твоем организме, он решил также провести еще одну генетическую модификацию твоего тела…
Увидев немой дикий ужас в моих глазах, Вика легко рассмеялась и поспешила меня «успокоить»:

— А-ха-ха, да не пугайся ты так, это наша внутренняя шутка юмора! Не бойся, мы не сделаем из тебя гибрида с какой-нибудь медузой или собакой, мы такого не умеем. А если бы и умели, то не стали бы, у нас нет научного интереса в этом направлении. В общем, Севастьян Игоревич в своей теории рассуждает примерно так: если наш организм строится согласно генам, то изменяя, модифицируя собственные гены человека, мы можем изменить некие свойства организма. Например, сделать более плотной мышечную ткань. Или изменить пигментацию кожи. Или, пока что единственное у нас стабильно получается — изменять размерыженских молочных желез… С холодком, прошедшим по спине я вспомнила вчерашние события, отложившиеся в моей памяти как в тумане:»Ввожу пациентке состав «J 1/9», по 2 мл в каждую из молочных желез. Этого должно быть достаточно чтобы размер груди пациентки увеличился с первого до третьего в течение месяца.» Мне вдруг стало ужасно больно и обидно. Как можно использовать подобные чудеса науки ради удовлетворения каких-то своих извращенных фантазий? Почему такое вообще возможно — чтобы в стенах университета, «храма науки», как его называл сам Севастьян, можно было вот так просто похищать людей и ставить над ними эксперименты?! Почему, наконец, это произошло именно со мной?! Если эти безумцы не врут, то что, скоро мне придется прощаться с моим любимым, аккуратным первым размерчиком и носить баллоны третьего размера? Но я об этом не просила! Если ему это так нравится — себе бы и делал!

А Вика тем временем продолжала:
— … Так вот, Севастьян Игоревич вколол тебе в голени и стопы по миллилитру состава J 3/18. Если мы не ошиблись в синтезе вещества, то оно должно определенным образом изменить строение твоих и без того прекрасных ножек.
— А

если вы ошиблись?! — крикнула я, особенно неудачно оступившись, упав, и разбив коленку о ленту беговой дорожки. Чулок в этом месте тоже порвался. — Если ошиблись? — задумалась Виктория, демонстративно не обратив никакого внимания на мое падение. — Ну, тогда и посмотрим. Вакцина-то опытная, если мы будем сперва исследовать все побочные действия и лишь потом переходить к опытам на пациентах, то мы с места никогда не сдвинемся. А так — радуйся, ты самим своим существованием вносишь вклад в науку! Если изменения пройдут как запланировано, то угол подъема твоих стоп значительно изменится, и тебе будет гораздо удобнее ходить на каблуках, чем босяком! Сейчас ты идешь на десятисантиметровых шпильках, на которых обычно больше трех часов ходят только полусумасшедшие школьницы. Если же все получится — ты сможешь с комфортом проводить на них весь день! Да и сами твои ножки, и так потрясные, станут просто фантастически соблазнительными!
Не имея больше сил идти по этой

Category: Романтика